Он стал присматриваться к Азазелло и убедился в том, что в глазах у того виднеется что-то принужденное, какая-то мысль, которую тот до поры до времени не выкладывает. «Он не просто с визитом, а появился он с каким-то поручением», – думал мастер.

Наблюдательность его ему не изменила.

Выпив третью стопку коньяку, который на Азазелло не производил никакого действия, визитер заговорил так:

– А уютный подвальчик, черт меня возьми! Один только вопрос возникает, чего в нем делать, в этом подвальчике?

– Про то же самое я и говорю, – засмеявшись, ответил мастер.

– Зачем вы меня тревожите, Азазелло? – спросила Маргарита, – как-нибудь!

– Что вы, что вы, – вскричал Азазелло, – я и в мыслях не имел вас тревожить. Я и сам говорю – как-нибудь. Да! Чуть не забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно, вы пожелаете. Так что же вы на это скажете?

Маргарита под столом толкнула ногою мастера.

– С большим удовольствием, – ответил мастер, изучая Азазелло, а тот продолжал:

– Мы надеемся, что и Маргарита Николаевна не откажется от этого?

– Я-то уж наверное не откажусь, – сказала Маргарита, и опять ее нога проехалась по ноге мастера.

– Чудеснейшая вещь! – воскликнул Азазелло, – вот это я люблю. Раз-два и готово! Не то, что тогда в Александровском саду.

– Ах, не напоминайте мне, Азазелло! Я была глупа тогда. Да, впрочем, меня и нельзя строго винить за это – ведь не каждый же день встречаешься с нечистой силой!

– Еще бы, – подтверждал Азазелло, – если бы каждый день, это было бы приятно!

– Мне и самой нравится быстрота, – говорила Маргарита возбужденно, – нравится быстрота и нагота. Как из маузера – раз! Ах, как он стреляет, – вскричала Маргарита, обращаясь к мастеру, – семерка под подушкой, и любое очко... – Маргарита начинала пьянеть, отчего глаза у нее разгорелись.

– И опять-таки забыл, – прокричал Азазелло, хлопнув себя по лбу, – совсем замотался. Ведь мессир прислал вам подарок, – тут он отнесся именно к мастеру, – бутылку вина. Прошу заметить, что это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино.

Вполне естественно, что такая редкость вызвала большое внимание и Маргариты и мастера. Азазелло извлек из куска темной гробовой парчи совершенно заплесневевший кувшин. Вино нюхали, налили в стаканы, глядели сквозь него на исчезающий перед грозою свет в окне. Видели, как все окрашивается в цвет крови.

– Здоровье Воланда! – воскликнула Маргарита, поднимая свой стакан.

Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку. Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание у него перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол.

– Отравитель, – успел еще крикнуть мастер. Он хотел схватить нож со стола, чтобы ударить Азазелло им, но рука его беспомощно соскользнула со скатерти, все окружавшее мастера в подвале окрасилось в черный цвет, а потом и вовсе пропало. Он упал навзничь и, падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бюро.

Когда отравленные затихли, Азазелло начал действовать. Первым делом он бросился в окно и через несколько мгновений был в особняке, в котором жила Маргарита Николаевна. Всегда точный и аккуратный Азазелло хотел проверить, все ли исполнено, как нужно. И все оказалось в полном порядке. Азазелло видел, как мрачная, ожидающая возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно:

– Наташа! Кто-нибудь... ко мне! – упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета.