Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

Равик внимательно слушал. Он был предельно сосредоточен, но все вокруг него плыло, словно он видит сон и вот-вот проснется. Столики, кельнеры, вечерняя суета, вереницы скользящих автомобилей, луна над крышами, яркие световые рекламы на фасадах домов… И напротив него — словоохотливый тысячекратный убийца, исковеркавший ему жизнь.

Две женщины в элегантных костюмах прошли мимо столика и улыбнулись Равику. Иветта и Марта. Из «Озириса». Сегодня они были свободны.

— Какой шик, черт возьми! — сказал Хааке.

Переулок, подумал Равик. Завлечь куда-нибудь подальше в узкий, безлюдный переулок… Или в Булонский лес.

— Эти дамы промышляют любовью, — сказал он.

Хааке посмотрел им вслед.

— Очень недурны. Вы, должно быть, знаете в этом толк, не так ли? — Он заказал еще рюмку коньяку. — Разрешите вас угостить?

— Благодарю, с меня хватит и «перно».

— Говорят, в Париже есть совершенно потрясающие заведения. С ума можно сойти!..

Глаза Хааке поблескивали. Совсем как в ту самую ночь в застенке гестапо, залитом ярким светом.

Я не должен об этом думать, сказал себе Равик. Во всяком случае — не сейчас.

— А вы разве не бывали ни в одном из таких местечек?

— Заходил как-то, раза два-три. С чисто познавательной целью, разумеется. Хотелось посмотреть, до чего все-таки может опуститься народ. Но, видимо, до настоящего я так и не добрался. К тому же в подобных местах надо вести себя крайне осторожно. Один неверный шаг — и вы скомпрометированы.

Равик кивнул.

— Этого можете не опасаться. Есть места, куда не попадает ни один турист.

— А вам они известны?

— Еще бы! И даже очень хорошо.

Хааке выпил вторую рюмку. Он становился все более откровенным. Исчезла скованность, которую он неминуемо ощущал бы, находясь в Германии. Равик видел, что он ничего не подозревает.

— Сегодня я как раз собирался немного рассеяться, — сказал он Хааке.

— Правда?

— Да. Время от времени я это делаю. Надо изведать все, что только можно.

— Верно! Совершенно верно!

Мгновение Хааке глядел на него бессмысленным взглядом. Напоить, подумал Равик. Если нельзя иначе, напоить и затащить куда-нибудь.

Выражение лица Хааке изменилось. Он не был пьян, он лишь обдумывал, как ему поступить.

— Очень жаль, — сказал он наконец. — Я бы с удовольствием присоединился к вам.

Равик не ответил. Только бы Хааке ничего не заподозрил.

— Сегодня ночью я должен выехать в Берлин. — Хааке посмотрел на часы. — Через полтора часа.

Равик не шелохнулся. Пойти с ним, мелькнула у него мысль. Он безусловно живет в отеле, а не на частной квартире. Зайти с ним в номер и там разделаться.

— Я жду тут двух знакомых, — сказал Хааке. — Они вот-вот должны подойти. Мой багаж уже на вокзале. Прямо отсюда мы отправимся к поезду.

Кончено, подумал Равик. Почему я не ношу с собой револьвера? Почему я, идиот этакий, все время убеждал себя, что ошибся? Пристрелил бы его на улице и скрылся в метро.

— Очень жаль, — сказал Хааке. — Но может быть, мы с вами встретимся еще раз. Через две недели я снова буду здесь.

Равик облегченно вздохнул.

— Хорошо, — сказал он.

— Где вы живете? Я мог бы вам позвонить.

— В «Принце Уэльском». Неподалеку отсюда. Хааке достал блокнот и записал адрес. Равик смотрел на изящный переплет из красной мягкой кожи, на узкий золотой карандаш. Что там записано? — подумал он. — Вероятно, информация, которая обрекает кого-то на пытки и смерть.

Хааке спрятал книжку.

— Шикарная женщина… Та, с которой вы только что разговаривали, — сказал он.

Равик не сразу сообразил, о ком идет речь.

— Ах, эта, — ответил он наконец. — Да, весьма…

— Киноактриса?

— Что-то в этом роде.

— Хорошая знакомая?

— Именно так.

Хааке задумчиво смотрел куда-то вдаль.