Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

— Болел? — спросил Равик.

— Да.

— У вас бывал врач?

— Да… но он не хотел ложиться в больницу…

— Вчера врач приходил?

— Нет. Третьего дня. Он его… он обругал врача и отказался у него лечиться.

— И вы позвали другого?

— Других мы не знали. Мы здесь всего три недели. Кельнер вызвал врача… а он не захотел у него лечиться… говорил… ему казалось, что он сам себя вылечит…

— Что у него было?

— Не знаю. Врач сказал — воспаление легких… но он не верил… говорил, что все врачи обманщики… Вчера ему стало лучше. И вдруг…

— Почему вы не отправили его в больницу?

— Не захотел… Он говорил… говорил… что я стану ему изменять, если его не будет рядом… он… вы не знаете его… ничего нельзя было поделать.

— Он все еще в отеле?

— Да.

— Вы сообщили владельцу о случившемся?

— Нет. Когда он вдруг затих… и все стало так тихо… и его глаза… тут я не выдержала и убежала.

Равик вспомнил прошедшую ночь. На мгновение ему стало не по себе. Но это случилось, и теперь было безразлично и ему, и ей. Особенно ей. В эту ночь ей все было безразлично, важно было одно — выстоять. Жизнь — нечто большее, чем свод сентиментальных заповедей. Лавинь, узнав о смерти жены, провел ночь в публичном доме. Проститутки спасли его, а с попами ему было бы худо. Это можно понимать или не понимать. Объяснять тут нечего. Он взял свое пальто.

— Пойдемте! Я провожу вас. Умерший был вашим мужем?

— Нет.

Владелец отеля «Верден» — толстяк без единого волоска на голове, зато с крашеными черными усами и густыми черными бровями — стоял в вестибюле; за ним — кельнер, горничная и кассирша, плоская, как доска. Он, несомненно, уже все знал и, увидев женщину, тотчас набросился на нее. Его лицо побагровело, он размахивал маленькими пухлыми ручками и клокотал от бешенства и негодования; все же Равик заметил, что их приход принес хозяину облегчение. Когда тот начал разглагольствовать о полиции, иностранцах, подозрительных личностях и тюрьме, Равик перебил его.

— Вы провансалец? — спросил он спокойно. Хозяин осекся.

— Нет. А что? — ошарашенно спросил он.

— Так, ничего, — ответил Равик. — Мне просто хотелось вас прервать. Лучше всего это удается с помощью бессмысленного вопроса. Иначе вы проговорили бы еще целый час.

— Мсье! Кто вы такой? Что вам нужно?

— Наконец-то мы дождались от вас разумных слов.

Хозяин окончательно пришел в себя.

— Кто вы? — спросил он спокойнее, с осторожностью, свойственной людям, не желающим ни при каких обстоятельствах оскорбить влиятельное лицо.

— Врач.

Хозяин понял, что бояться ему нечего.

— Теперь нам не нужно никакого врача, — снова вскипел он. — Нам нужна полиция.

Он уставился на Равика и его спутницу, ожидая протеста, испуга, мольбы.

— Неплохая мысль. Почему же полиции до сих пор нет? Ведь у вас в отеле уже несколько часов лежит мертвый человек, и вы это отлично знаете.

Хозяин ничего не ответил. Он продолжал злобно таращить глаза на Равика.

— Я вам объясню почему. — Равик подошел поближе. — Вы не хотите шума. Боитесь ваших жильцов. Многие съедут, как только узнают об этой истории. Но полиция тут все равно будет — таков закон. И лишь от вас зависит, чтобы все прошло незаметно. Да и не это вас беспокоило. Вы боялись, что от вас сбежали, предоставив вам выпутываться одному. Напрасное опасение. Кроме того, вы опасались, что счет останется неоплаченным. Не волнуйтесь, вам заплатят. А теперь я хочу осмотреть труп. Потом позабочусь и обо всем остальном.

Равик прошел мимо хозяина.

— Номер комнаты? — спросил он женщину.

— Четырнадцать.

— Вам незачем идти со мной. Я все сделаю сам.

— Нет. Мне не хотелось бы оставаться здесь.

— Лучше вам этого не видеть.

— Нет. Я пойду с вами.

— Ладно. Как хотите.