Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Нет! – выкрикнул Эдди, сжимая металлическую ступеньку так, словно хотел, чтобы рука срослась с ней.

Зазывала пожал плечами.

– Что ж, твое дело!

– Куда вы направляетесь? – спросил машинист, не глядя на Уиллерса.

– Просто едем, приятель. Ищем место, где можно было бы остановиться… Мы из Калифорнии, из Империэл-Вэлли. Банда Народной партии отняла у нас урожай и продукты, какие были в погребах. Назвала это «чрезмерным накоплением». Поэтому мы собрались и пустились в путь. Ехать приходится по ночам из-за вашингтонской банды… Мы ищем хоть какое-нибудь спокойное место, где можно жить… Хочешь, поезжай с нами, а если нет, мы готовы высадить тебя у любого города.

«Эти люди, – равнодушно подумал Эдди, – не похожи на тех, кто способен создать тайное свободное поселение, да и шайкой грабителей им вряд ли удастся стать; они ничего не достигнут, как и этот неподвижный луч фонаря; и, как этот луч, сгинут в пустынных просторах страны». Он стоял на лесенке, сосредоточившись на луче, стараясь не смотреть, как последние пассажиры таггертовской «Кометы» пересаживаются в фургоны.

Бригадир поезда влез в фургон последним.

– Мистер Уиллерс! – крикнул он с отчаянием. – Поехали!

– Нет, – ответил Эдди.

Зазывала помахал ему рукой над головами других.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! – в его голосе звучала то ли угроза, то ли просьба. – Может быть, кто-то появится здесь и заберет тебя отсюда через неделю или через месяц! Может быть! Но кто поедет сюда в эти дни?

– Проваливайте, – сказал Эдди Уиллерс.

Он снова залез в кабину, а фургоны, скрипя и покачиваясь, тронулись в ночь. Он сидел на месте машиниста неподвижного тепловоза, прижавшись лбом к бесполезному дросселю, и чувствовал себя капитаном тонущего океанского лайнера, предпочитающим пойти ко дну вместе с ним, лишь бы только не спасаться унизительным бегством на каноэ с дикарями.

Потом Эдди вдруг ощутил слепящий прилив отчаянного, праведного гнева. Вскочил и схватил дроссель. Он должен привести в движение поезд; во имя некой призрачной победы должен запустить мотор тепловоза и ехать. Утратив всякую способность думать, взвешивать и даже бояться, движимый каким-то высшим императивом, он наобум передвигал рычаги, дергал туда-сюда дроссель, нажимал на бездействующую тормозную педаль, пытался разглядеть далекую и вместе с тем близкую цель, зная только, что именно она вдохновляет его на отчаянную битву.