Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Мистер Томпсон умолк; он знал, что других железнодорожных мостов через Миссисипи нет.

Через минуту он отрывисто произнес:

– Прикажи, чтобы этот мост охраняли армейские подразделения. Днем и ночью. Пусть отберут лучших солдат. Если с этим мостом что-то случится…

Мистер Томпсон не договорил; он горбился, глядя на стоявшие перед ним дорогие фарфоровые тарелки с деликатесами. Отсутствие такой мелочи, как грейпфрутовый сок, внезапно дало ему впервые понять, что случится с Нью-Йорком, если что-то непредвиденное произойдет с мостом Таггертов.

– Дагни, – сказал Эдди Уиллерс в тот вечер, – мост – не единственная наша проблема, – он включил настольную лампу, которую Дагни, сосредоточившись на работе, не включила с приближением сумерек. – Из Сан-Франциско не может выйти ни один трансконтинентальный поезд. Одна из сражающихся сторон, не знаю какая, захватила наш Терминал и обложила наши поезда «отправным налогом». То есть они задерживают поезда ради выкупа. Наш начальник терминала скрылся. Там никто не знает, что делать.

– Я не могу покинуть Нью-Йорк, – холодно ответила Дагни.

– Знаю, – мягко ответил Эдди. – Потому я и поеду туда налаживать дела. По крайней мере найти подходящего руководителя.

– Нет! Не нужно. Это слишком опасно. И зачем? В этом уже нет нужды. Спасать нечего.

– Это все еще «Таггерт Трансконтинентал». Я буду спасать ее. Дагни, ты, куда ни поедешь, сможешь построить железную дорогу. Я нет. Я даже не хочу начинать все сначала. После того, что видел. Ты начнешь. Я не смогу. Позволь мне сделать то, что в моих силах.

– Эдди! Неужели ты хочешь… – она умолкла, понимая, что это бесполезно. – Ладно. Раз у тебя есть такое желание.

– Вечером я вылетаю в Калифорнию – договорился о месте на военном самолете… я знаю, что ты все бросишь, как только… как только сможешь покинуть Нью-Йорк. Возможно, тебя уже не будет здесь, когда я вернусь. Как только ты будешь готова, уезжай. Не беспокойся обо мне. Не жди меня, чтобы поставить в известность. Уезжай, как только сможешь. Я… я попрощаюсь с тобой сейчас.

Дагни поднялась. Они стояли лицом к лицу в полумраке кабинета, между ними висел на стене портрет Натаниэля Таггерта. Им обоим виделись давние годы – то время, когда они только научились ходить по железнодорожным путям. Эдди склонил голову и не поднимал несколько секунд.

Дагни протянула руку.

– До свиданья, Эдди.

Он крепко пожал ее, не глядя на свои пальцы; он глядел ей в глаза.

Эдди пошел к выходу, но остановился, повернулся к ней и спросил, негромко, но твердо, это была не мольба, не отчаяние, а последняя точка в долгой истории:

– Дагни… ты знала… как я относился к тебе?

– Да, – мягко сказала она, осознав в этот миг то, что понимала в течение многих лет. – Знала.

– До свиданья, Дагни.

Негромкий шум от поезда под землей разнесся по стенам здания и заглушил звук закрывшейся за ним двери.

На другое утро шел снег, тающие снежинки леденили виски доктора Роберта Стэдлера, шедшего по коридору отеля «Уэйн-Фолкленд» к номеру, где находился Джон Голт. По бокам шли двое крепких людей из Комитета укрепления духа, которые даже не пытались скрывать, какой метод укрепления им хотелось бы пустить в ход.

– Помни распоряжения мистера Томпсона, – презрительно сказал один из них. – Одно неверное слово, и ты пожалеешь об этом, приятель.