Манюня - Наринэ Абгарян (2010)

— Не хочу. Хочу «Убийство на улице Морг». Доставай с полки книгу, я сейчас вернусь, только в туалет сбегаю, — велела она. Я вздохнула и потянулась за новеллами Эдгара По. «Вот чем думал человек, когда сочинял такие ужасные истории? — недоумевала я. — Небось спал и постоянно видел, как орангутанг забирается через трубу и откручивает ему голову». Мне стало так страшно от собственных мыслей, что я побежала в туалет узнавать, как у моей подруги дела.

Манюня сидела на унитазе и рыдала в три ручья.

— Ты чего? — испугалась я.

— Нар-каааа, смотри, у меня на руках волосики появились!

— Где?

— Вот тут и вот тут, — протянула мне руки Манька, — видишь?

Я пригляделась. Действительно, Манины ручки покрылись редким золотистым пушком.

— Ой-ой-ой, — причитала моя подруга, — вот я волосатая!!!

— Да ничего ты не волосатая, смотри, у меня на руках такой же пушок, видишь? — сунула я ей под нос свою руку.

Но Маньку так просто не остановить. Если Манька начала плакать, то она выплачет себе все глаза. Вот и сейчас она гудела так, что слезы лились водопадом.

— Не верююю тебе, ты вреооооошь!

— Клянусь! Вот тебе крест, — неумело потыкала себя вокруг живота я.

Манька для порядка поплакала еще чуть-чуть, потом утерла слезы и вцепилась в мою руку.

— Ну да, и у тебя есть волосики, — вздохнула она, — надо что-то придумать, так нельзя.

— А чего придумать?

— Сейчас побреем руки.

— Чем? — испугалась я.

— Старой папиной бритвой.

Она натянула трусы, пустила воду и со скорбным видом намылила руки. На попе у Манечки розовел след от ободка унитаза. Я потыкала в него пальцем.

— Чего это ты? — обернулась она.

— У тебя на попе след остался. Не болит?

— Неа, — повертелась вокруг своей попы Манька, — чешется. Жалко, у меня сзади нет глаз, а то я бы тоже увидела, чивой там у меня.

— Девочки, а что это вы тут делаете? — заглянула в ванную Ба.

— Манька на унитазе сидела, а я рядом стояла, — отрапортовала я.

Ба пощупала Манин лоб.

— Ты плакала, Мария?

— Нет, мне просто мыло в глаза попало, когда я умывалась, — мигом нашлась Манька.

Я вздохнула с облегчением. Если Манька снова виртуозно врет, значит, она уже поправилась.

— Ладно, марш в спальню, не бегай по дому в нижнем белье. А я попозже принесу тебе пустого чаю с сушками. Ничего больше ты сегодня есть не будешь!

— Можно я пойду домой? — спросила я. Пустого чаю с сушками мне категорически не хотелось.

— Не уходи, ну пожалуйста, — захныкала Манька, — Ба, скажи ей, я больнаааая, а она хочет меня бросить! Чтобы я одна страдаааалааааа! Вот предательницаааа!!!

— Нарка, у нас на ужин блинчики с мясом. Останешься? — хитро прищурилась Ба.

— А как же чай с сушками?

— Чай с сушками Мане, ей ничего есть нельзя. А тебе я блинчиков нажарю. Ну как?

— Ура! — запрыгала я.

— Вот и хорошо, — хмыкнула Ба. Она отконвоировала нас в спальню, уложила Маню в постель, подоткнула со всех сторон одеяло, а мне вручила томик братьев Гримм.

— Прочти ей эту сказку, — ткнула наугад в содержание.

— Хорошо.

— И смотрите у меня, — рыкнула грозно.

— А мы чего, а мы ничего, — заблеяла я.

Как только Ба ушла на кухню жарить блины, мы с подругой снова выползли из спальни. Прокрались по стеночке в ванную, бесшумно заперлись на задвижку и вытащили стаканчик со старыми бритвенными принадлежностями, который за ненадобностью убрали на дальнюю полку. Намочили помазок, потыкали им в мыло и намылили руки. Потом аккуратно побрили друг друга. И ни разу не поранились.

— И чего это папа так плохо брился? — удивлялась Маня. — То тут лицо порежет, то там. А мы раз — и справились.

— Усы брить будем?

— Конечно, будем. И усы, и бороду. Лучше брить сейчас, чтобы потом не быть как этот, как его, ну дядька с бородой!

— Ленин?