Планета Вода - Борис Акунин (2015)

– Ни в коем случае! – засмеялся Фандорин. «Лебедик-Голем» снова не подкачал! – Я хочу сделать Б-Болеку сюрприз. Скажите, а свободен ли соседний нумер?

– Вам шестнадцатый – с видом на Славковскую или восемнадцатый – с окнами в тихий переулок?

– С-сакимакэ, – пробормотал Эраст Петрович. – Вне всяких сомнений.

– Что, простите?

По буддийскому календарю «сакимакэ» – это день, несчастный в первой своей половине, но к вечеру становящийся все более удачным.

Две победы

Нумер (шестнадцатый) Фандорин оглядел мельком. Дольше пяти минут находиться здесь он не планировал.

Бросил на манерное кресло стиля «Луи-Кенз» пальто, белый шарф, смушковый картуз. Прошел в ванную. У нее был общий водопроводный стояк с соседней – оттуда слышалось журчание льющейся воды.

Чистоплотный убийца отмывался от пота и грязи. Что ж, возьмем сладкого пана розовым и тепленьким, как свежевыпеченный марципан.

Ключ от комнаты был элементарный, с тройной бородкой. Безо всякого усилия, пальцами Эраст Петрович выдернул из кресла гвоздь и соорудил простейшую отмычку.

Что ж, пора нанести визит. По-соседски.

В коридоре никого не было, и замок поддался легко, с приветственным щелчком, однако дверь не открылась – предусмотрительный постоялец задвинул изнутри засов.

Это небольшое препятствие Фандорина не смутило.

В жарко натопленном шестнадцатом прислуга оставила форточки нараспашку. Наверняка то же самое и у Ружевича.

Вернувшись в свою ванную, Эраст Петрович втянулся в тесное отверстие – ногами вперед. По-змеиному изогнулся и оказался на свежем воздухе. Встав на заоконную приступку, первым делом поправил задравшийся пиджак и пригладил волосы. Потом посмотрел вниз.

Свет фонаря был направлен на тротуар и мостовую. Даже если бы кому-нибудь из гуляющих пришло в голову зачем-то посмотреть вверх, различить во мраке темную фигуру, прижавшуюся к темной стене, было бы невозможно.

Под окном, вдоль всего этажа, тянулся узкий, но вполне достаточный для опытного верхолаза бордюр. Мелко переступая по нему, Фандорин уже через минуту заглянул в соседнее освещенное окно, между шторами.

Пустая ванная.

Уже помылся? Значит, отсюда и войдем…

Из отворенной форточки выходил теплый влажный воздух.

Еще полминуты – и, по-гимнастически кувыркнувшись, Эраст Петрович бесшумно приземлился на кафельный пол.

Прислушался.

Из комнаты доносился мягкий голос.

– …Tak, proszę pani, to jest restauracja, której poszukuję, dziękuję.

Через щель неплотно прикрытой двери можно было полюбоваться на господина Ружевича. Румяный и чистый, с сеточкой на волосах, он сидел в кресле, болтая изящной ножкой. Держал в одной руке телефонную трубку, а другую поднес к глазам – придирчиво разглядывал ногти. Очевидно, ждал, пока соединят.

– …Drogi panie, czy byłby pan tak uprzejmy i poprosił do telefonu dżentelmena, który siedzi przy stole pod palmą? Nazywa się Kobaczewski… Bardzo panu dziękuję.

Опять пауза. Потом Цукерчек вдруг заговорил по-русски – с приятным, едва уловимым акцентом и небольшим заиканием:

– Я здесь. Телефонирую ровно в поwовине шестого, как д-договаривались… Как, в Кракове еще ничего не известно? – В голосе прозвучала обиженная нотка. – Всё в wучшем виде. Сначаwа быwо скучновато, но под конец интересно. Мне понравиwось… Да, всё со мной… Конечно – за вычетом накwадных расходов. Вы же знаете, я хоть и материалист, но материальным интересуюсь маwо. – Мелодичный смешок. – …Не знаю, но найду… Ровно? Как дед Мороз с подарками? – Снова девичье хихиканье. – Как-как? Хехе, смешно. Тогда я прибуду в качестве скота нечистого… Не беспокойтесь, найду.

Аппарат тренькнул. Разговор закончился.