Планета Вода - Борис Акунин (2015)

– Потому что вижу вас насквозь, до шелкового белья. Вы чистоплюй и никогда не унизитесь до доноса. Сдавать полиции революционеров для вас фи, не комильфо.

– Сдавать полиции, особенно темнолесской, вашего жениха я действительно не собираюсь. Но поговорить со мной ему все-таки придется.

– Я не скажу вам, где он. Не тратьте время!

– Сударыня, я и так знаю, где прячется Ольшевский. Это же очевидно, – сказал Эраст Петрович. – В единственном месте, куда не сунется зытяк Шугай. Полагаю, что вон в том живописном сооружении ледник занимает не всё пространство? – показал он на домик с деревянными идолами. – Не хотите отвести меня к жениху – не нужно. Управлюсь сам.

Повернулся и вышел. Не успел дойти до середины двора, как сзади послышались быстрые шаги. Это догоняла Аннушкина, бледная, с горящими глазами.

– Вы не посмеете его тронуть! – крикнула она, пытаясь перекрыть дорогу. – Я не позволю!

Схватила за руку. Она сейчас была похожа на птицу, защищающую от кошки выпавшего из гнезда птенца.

Фандорин отодвинул Людмилу Сократовну, словно она была неодушевленным предметом, и зашагал дальше.

Внутри постройки было нечто вроде прихожей, откуда вело три двери. От центральной тянуло морозом – там несомненно находился ледник. Слева, вероятно, была кладовка или подсобка – снаружи висел замок. А вот от правой тянуло ароматом дорогого табака.

– Господин Ольшевский! – позвал Эраст Петрович и постучал в створку. – Я к вам!

Сзади скрипнула ступенька. Фандорин оглянулся – и едва успел увернуться от скальпеля, целившего ему прямо в горло. За первым ударом последовал второй, третий, четвертый. Ощеренное, искаженное яростью лицо докторши было ужасно, движения быстры и точны.

– Убью! Убью, …! – выкрикивала Аннушкина, присовокупляя короткие, совершенно непечатные словечки. И где она только их набралась? Не в Швейцарии же? – Здесь, …, в морге, ты и останешься!

Какая энергичная дама, думал Эраст Петрович, отступая. И очень утомительная.

Вот отступать стало некуда, и пришлось применить оглушающий удар в лоб. Людмила Сократовна уронила хирургический инструмент, отлетела к стене, сползла по ней и осталась сидеть, склонив голову на плечо.

Лишь когда в помещении стало тихо, дверь, в которую давеча постучал Фандорин, приотворилась. Выглянул щуплый молодой человек, удивительно похожий на горностая: длинное тело, короткие руки и ноги, треугольная головка с оттопыренными маленькими ушами и двухцветные волосы – сверху рыжие, а брови черные. Манера тоже была горностаевская – пугливая.

– Кто вы? – пискнул террорист жидким, дрожащим голосом. – Что вам нужно?

– Во-первых, не пугайтесь, – сказал ему Фандорин как можно миролюбивей. – Я не собираюсь вас арестовывать. В политику я не вмешиваюсь. Во-вторых, не волнуйтесь, с вашей невестой всё в порядке. Она просто п-перевозбудилась. Немного посидит и будет свежее прежнего.

Услышав, что арестовывать его не будут, молодой человек дрожать мгновенно перестал. А взволнованным по поводу невесты он не выглядел и раньше. Даже не посмотрел, что с ней.

– П-позволите?

Ольшевский посторонился, и Эраст Петрович вошел в маленькую комнатку с низким потолком.

Топчан, стол с остатками еды, полная окурков пепельница. И маленькое окно – пыльное, но с отличным обзором.

– Здесь, стало быть, три недели и сидите?

– Лучше, чем в карцере. Или в могиле, – ответил двухцветный, зорко оглядывая нежданного гостя. – Вы кто? Не похожи на полицейского.

– И тем не менее я расследую преступление. Но не ваш побег, а убийство игуменьи.

Ольшевский кивнул, уже совершенно успокоившись.