Изнанка - Самат Бейсембаев

Лучи солнца слепили сквозь веки так сильно, что тяжело было открыть глаза. Обонянием я почувствовал резкий запах человеческого пота, вьючный животных, и сильный аромат травы, будто я выехал за город и стою посреди поля. Ощущалась небольшая тряска. Глаза немного привыкли к яркому солнцу, и я рассмотрел все вокруг: я лежал в тележке с еще не менее дюжиной человек, ведомые конвоем. Все мы были закованы в кандалы и ошейники. По краям от нас, как я понял, мерно шагали люди, что нас стерегут. Вид они имели весьма потрепанный — грязная, оборванная местами одежда, некоторые прихрамывали, у других кровоподтеки, синяки и ссадины, а у кого–то и вовсе перевязаны раны. Было ощущение, что недавно они побывали в хорошей такой передряге. Я решил подождать и может хоть что–то прояснится позже.

Так, а где Максим и Денис? Куда они пропали? Я начал вертеть головой в поиске своих товарищей. Но ничего не обнаружил, кроме того, что мы движемся в длинной колонне из таких же повозок. Может, обратится к этим людям?

— Эй, вы не видели моих друзей? Один такой щупленький со светлыми волосами. Другой же, наоборот, темные волосы и коренастое телосложение?

Удар кнутом пришел по правой брови, рассекая мне кожу и заливая лицо кровью. Казалось, боль иглой вонзилась прямо в мозг, и тело охватила судорога. Голосовые связки разодрало криком, а рука так резко, рефлекторно, метнулась к месту удара, что вместо того, чтобы мягко прижать, она плашмя шлепнула, от чего боли стало только больше. Постепенно боли становилось все меньше, а крови все больше, поэтому пришлось оборвать футболку на себе и приложить к месту, чтобы остановить поток красной влаги. С течением времени ощущения менялись: боль накатывала волнами, пульсируя, с каждым ударом сердца. И это ощущение сводило с ума. Урок был ясен и закреплен: больше вопросов я не задавал, а только прислушивался к звукам их скудной для меня речи. Иной, не понятный для меня язык, в надежде уловить хоть что–то.

Мой мозг начал лихорадочно перебирать различные варианты произошедшего и происходящего сейчас. Во–первых, последнее, что я помню, как мы вышли из бара, а потом…как бы сильно я не напрягался, не мог вспомнить последние минуты перед тем, как очнулся здесь. Еще раз искоса огляделся по сторонам, пытаясь никак не выдать своё любопытство. В глаза сразу же бросилась одежда людей — сейчас такие нигде не носят. Да и холодное оружие тоже не в моде. Как–то я прочитал слова, что если ты ищешь ответы на свои вопросы, то нельзя сбрасывать все пришедшие в голову варианты, даже если они кажутся безумными на первый взгляд. А сейчас, мне казалось, будто я переместился в прошлое. Но самое удивительное мне открылось, когда село солнце и на небе показались две луны. Вот тут–то я осознал, что крупно влип. Теория о попадании в прошлое сразу же разрушилась. Кажется, я в другом мире. Был бы сейчас Максим рядом. В этих делах он точно подкован, в отличие от меня.

Мне стало страшно. Очень страшно. Захотелось домой. И вместе с тем нахлынули эмоций сожаления, что я так мало говорил в своей жизни: я так мало говорил своим родителям, как сильно я их люблю, и что вообще я их люблю. Мне всегда казалось, что слова не так важны, а главное то, как ты поступаешь. Особенно в мелочах. Я думал, что если ты приоткрыл дверь для мамы, или помыл посуду, чтобы она не утруждалась, то этого достаточно, чтобы выразить свою любовь. Но сейчас я готов был отдать все, чтобы увидеть ее на пару секунд и сказать ей «я люблю тебя, мам». Это наваждение заставило подступить ком к горлу, но я сдержал себя. Вот еще одна моя проблема: всегда держи эмоций. А может иногда стоит просто отпустить и дать им вырваться на свободу? Обдумать это я не успел.