В августе сорок первого - Влад Тарханов

— Мой фюрер, в четыре часа утра 30 июня была закрыта граница между Рейхом и СССР. Причем граница закрыта максимально плотно. Пограничники одеты в костюмы противохимической защиты. Отмечено уменьшение секретов и появление новых блокирующих постов на дорогах. В воздухе наблюдаются самолеты, патрулирующие приграничные районы, в основном это аппараты с небольшой скоростью, устаревшие бипланы с которых удобно наблюдать за землей. Посты останавливают обывателей с угрозой применения оружия. С нашими пограничниками в контакт не вступают. Перекрыт поток людей и транспорта в обе стороны границы без каких-либо объяснений. Стало известно, что по тревоге были подняты части НКВД, которые выдвигаются к границе. Перекрыта граница на всем протяжении от района города Черновицы до города Августова. Движение поездов остановлено. Движение по тем дорогам, которые доступны нашему наблюдению с вышек, также перекрыто. На некоторых дорогах появились армейские посты в защитном противохимическом обмундировании. Не смотря на жару — форма одежды строго сохраняется. Из крепости Брест были выведены войска, которые грузились на автомашины и отбывали по разным направлениям. Сам Брест полностью перекрыт армейскими патрулями и заставами. Действия большевиков больше всего укладываются в схему карантинных мероприятий при особо опасных инфекциях, таких как чума или натуральная оспа. Мы готовим разведгруппы, в состав которых войдут санитарные врачи, которые смогут взять пробы и определить, с чем мы имеем дело.

— Почему это не холера? — Гитлер в задумчивости стал барабанить пальцами по массивному дубовому столу.

— Холеру можно почти что исключить — слишком большой участок границы перекрывается, при этом он не связан с какими-то конкретными реками или озерами, а чуму исключить нельзя, но ее сейчас отмечают в более жарких регионах, Китай, Афганистан, Иран. В тех же краях естественные очаги и натуральной оспы. Июнь этого года аномально жаркий, поэтому спонтанное возникновение очага какой-то опасной болезни исключить невозможно. Профессор Раух считает, что есть определенная вероятность того, что в ходе строительства был потревожен какой-то старый могильник, в котором находились останки погибших от оспы или чумы.

— Что думаете вы, Гейдрих?

— Мы готовим свои группы для выяснения того, что происходит, но я настаивал бы на более тесной координации наших усилий с Абвером, с выводами полковника Бамлера в целом согласен. Но нельзя исключить и провокацию со стороны большевиков. Если Сталин что-то узнал про план «Барбаросса», он может применить это как отвлекающий маневр и способ отложить начало войны. Я не исключал бы и то, что большевики сознательно создали на границе очаг опасного заболевания. Но последнее менее вероятно.

— Почему?

— В таком случае, мы можем обвинить Сталина в развязывании бактериологической войны и получить прекрасный повод для нападения на СССР. Такой козырь дать нам в руки? Сталин очень боится обоснованного нападения Германии на СССР, об этом говорят наши источники в руководстве большевистской партии. Но использовать эту ситуацию для своей пользы мы смогли бы. Зачем объявлять войну, если можно просто ввести войска в захваченную болезнями область для помощи местному населению?

— Это надо обдумать, Рейнхард. В целом ваше предложение небезынтересно. Гальдер?

— Мой фюрер, если мы имеем дело действительно не с информационной провокацией, а с реальным карантинным заболеванием, независимо от того, возникло оно спонтанно или организовано спецслужбами большевиков, то нам необходимо время, чтобы обеспечить армию всем необходимым для действий в таких условиях. Мы не можем допустить высоких небоевых потерь и распространения болезни вглубь Рейха. В этих условиях возникает необходимость перенести срок нападения на СССР на более позднее время, если не на следующий год вообще.