Мой любимый зверь! - Ольга Гусейнова (2021)

Среди веселой яркой толпы родственников и друзей я отметила присутствие представителей СМИ и дронов, которые вели съемку. Шутка ли, первый за последние триста лет перевертыш женится! Мы с Райо прошли связующий обряд. Церемонию проводил жрец из храма Каллу – божества, покровительствующего роду Алесио. По окончании древнего обряда зазвучала красивая незнакомая музыка. И мы с дашем на той самой, выложенной плитами круглой площадке закружились в танце под еще более нежную, чувственную и атмосферную мелодию, чем на «Вселенной радости».

В этом чудесном танце мы были одни во всем мире. Друг для друга. Я смотрела в глаза любимому, не думала, что я делаю и как, абсолютно доверившись его рукам, воле и желаниям, ведь клеранец танцует по большим праздникам, хотя учится танцевать с детства. Как в наш первый раз, завороженно смотрела в глаза, кружилась, делала рискованные па, совершенно уверенная, что он не даст упасть. И больше не боялась сгореть в пламени его глаз вместе с волей, личностью и независимостью.

С последним аккордом, когда мы замерли в оглушающей тишине, я выдохнула из самой глубины души:

– Райо, моя единственная любовь!

– Эрика, мое сердце…

Следом грянул одобрительный рев – мы вновь полностью совпали и доверились! Да так и стояли на танцполе в объятиях друг друга, глядя глаза в глаза, среди горланящей толпы, словно одни во Вселенной.

Эпилог

– Эрика, сердце мое, почему ты не предупредила об отъезде? Что случилось? Ты должна держать меня в курсе своих планов, а тут неожиданно сорвалась и улетела домой…

В комнату стремительно вошел Райо, как всегда вызывая у меня немой восторг отличной фигурой, неисчерпаемой харизмой, энергией и жаждой жизни. Белая форма госслужащего улана – рубашка до колен и прямые брюки – добавляет ему солидности и важности. К посветлевшим шрамам на его лице я давно привыкла и не замечала, а с каждым днем находила все больше достоинств. Их у него, к счастью, множество. Изо дня в день я привязывалась к нему все сильнее, он проникал под кожу, в душу, в мысли и мечты. Становился незаменимым, необходимым как воздух. Но иногда так хотелось глоточка свободы.

Вот и сегодня, усевшись в кресле-качалке у окна в сад, насладившись видом обеспокоенного любимого, буркнула:

– Знаешь, Райо, когда я жаловалась тебе на изжогу в прошлый раз, выяснилось, что наш разговор проходил прямо во время совещания и о моих проблемах слышали все. Ведь у вас, клеранцев, такой изумительный слух, особенно когда чужие интимные разговоры покоя не дают…

– Не вижу ничего сверхъестественного или интимного в изжоге у беременной женщины. Мои коллеги искренне посочувствовали, не более, – парировал Райо, замирая напротив.

Я чуть-чуть желчно возразила:

– Для мужа беременной нидаш, конечно, ничего страшного, а вот посторонним мужчинам слушать о ее проблемах – сомнительное удовольствие.

– Я все равно ничего не понял: почему ты сегодня вдруг срочно уехала? – Райо устало провел рукой по волосам.

Устал, бедняга, не меньше меня. За девять месяцев с момента возвращения с Драуна на него навалилось чудовищное количество работы. Помимо дел в улане, еще и помощь с трансформацией друзьям и небольшой группе десантников. Общение со СМИ, забота обо мне, так быстро залетевшей, борьба со своими звериными инстинктами в отношении любимой женщины и подспудным страхом, что вокруг сплошные соперники.