Щипач - Юрий Корчевский (2021)

– Митрич, это постовой Савельев, срочно телефон нужен, отворяй!

Щелкнул засов, дверь открылась. Из проходного коридора распахнутая дверь вела в комнату охраны, на столе телефон. Алексей знал только два номера своего отдела. Снял трубку, постучал по рычагу, ответила телефонистка:

– Одиннадцатый на проводе.

– Барышня, мне два – ноль два – ноль девять.

Был еще второй телефон – 2-02-27. В трубке щелчки, потом мужской голос:

– ЧК, отдел по борьбе со спекуляцией.

– Это Семыкин, я с группой в засаде был. Нападение на постовых. Один ранен, нуждается в помощи.

– Нападавших задержали?

– На автомашине были, мы их обстреляли, но машина уехала.

– Ждите. Вышлем санитарный автомобиль и нашу дежурную машину. Раненого в больницу с нашим сотрудником. Если раненый в сознании – пусть допросит, как выглядели нападавшие. А ты бери милиционера и наших ребят и на Лубянку.

– Понял.

Первой подъехала санитарная машина, им ближе. Хотя машина на базе грузовика «Рено», только крытая, на бортах красные кресты в белых кругах. Раненого погрузили, с ним сел Сельянов, самый опытный из чекистов. Санитарка уехала, через четверть часа прибыла легковая из ЧК, фаэтон «Руссо-Балт». Уселись, поехали. В движении не разговаривали. Да и разговаривать желания не было – холодно, дует встречный ветер сильно. Дежурный на Лубянке у всех документы проверил. Буквально на днях Алексей получил новое. Не бумагу с машинописным текстом, а удостоверение красного цвета. Внутри, на левой стороне надпись от руки. «Удостоверение № … Дано сие товарищу Семыкину В. А., что ему предоставляется право на арест всех подозрительных лиц в пределах Москвы и ее окрестностей. ЧК просит все гражданские, военные и железнодорожные власти РСФСР оказывать товарищу Семыкину В. А. полное содействие, что подписью и приложением печати удостоверяется. Подпись председателя ЧК и секретаря». На правой стороне фото, конечно, черно-белое и маленькое, но четкое.

До утра сам Василий Васильевич беседовал с милиционером, старался вытянуть все детали. Хуже всего с машиной. Ни чекисты, ни постовой не могли назвать модель, цвет. Темная, но черная, либо темно-зеленая, или бордовая – неизвестно. А еще непонятно, ранен кто-то в машине или убит. Если раненые есть, надо искать по больницам. Позже оказалось, что ранен был в руку сам главарь – Сабан. Еще один бандит был убит, а шофер ранен. Сабан отсиделся в Хамовниках. Рисковать бандой и везти шофера в больницу бандиты не стали, застрелили и сбросили тело в Яузу. На короткое время банда притихла. Сабану бандиты привезли на дачу «прикормленного» врача, тот оказал помощь. Немного придя в себя, Сабан уехал из Москвы в город Лебедянь Тамбовской области, где жила родня. После застолья и выпивки произошла ссора. Сабан возражений не терпел, схватился за оружие. При себе он всегда имел два заряженных револьвера. Открыв огонь, убил всю семью – восемь человек, не пощадив детей. На крики и выстрелы прибежали соседи. Противостоять соседям Сабан не смог, барабаны револьверов были пусты, а времени перезарядить, не было. Соседи выволокли бандита во двор и забили кольями до смерти.

После гибели Сабана руководство бандой перешло к «Капитану», Павлу Морозову. В банде оставалось три десятка человек, и они успели совершить налет на артель, похитив четыреста тысяч рублей. Ему не повезло сразу.

Уже 24 апреля его узнал сотрудник ЧК у Большого театра, начал преследовать. Павел ринулся в театр, но здание быстро оцепили чекисты и милиция, схватили. На допросах он выдал многих своих подельников – Степку Рябого, Капусту, Тефти-Вефти, Татарина, Глухого. И каждый сдавал других подельников. В общем, банду ликвидировали. Отдел, который возглавлял Фомин и в котором служил Алексей, назывался отделом по борьбе с саботажем, спекуляцией и фальшивомонетничеством. По мнению Алексея – преступления не очень серьезные, за исключением фальшивомонетчиков.