Мастер-класс - Кристина Далчер (2020)

— Те или иные просчеты и недостатки всегда найдутся, — сказала она. — Это совершенно естественно. В основном нашу политику критикуют… — тут она сладко и снисходительно улыбнулась, — …некоторые оппозиционные партии. Их представителям отчаянно хочется верить, что все мы одинаковые.

Ома слегка вздохнула.

— Что такое? — спросила я.

— Ничего. Дай послушать.

— Но самое главное, — продолжала Мадлен, — так сказать, суть дела, заключается в том, что людям все-таки нужно наконец осознать, что мы, люди, далеко не одинаковы. — Она помолчала, но, заметив, что ведущий открыл рот, собираясь что-то вставить, тут же подняла руку, призывая его к молчанию. — Итак, повторяю еще раз: все мы далеко не одинаковы. — Она опять посмотрела куда-то в пространство и, помолчав, спросила: — Скажите мне, родители, вы хотите, чтобы ваш ребенок учился в одном классе с детьми, серьезно не дотягивающими до стандартного уровня развития? С детьми, которым и в десять лет не дано понять те сложные задачи, которые с легкостью решает ваш пятилетний малыш? Которые и представить себе не могут, какие препятствия ваш ребенок уже способен преодолеть? Вы хотите, чтобы ваш ребенок учился у таких учителей, которые вынуждены распылять свое время и свое внимание на всех детей в классе, хотя их уровень развития настолько различен, что в тонкой пелене учительского внимания неизбежно образуются трещины и провалы, и в итоге каждый из детей — каждый! — рано или поздно в одну из этих трещин попадет?

— По-моему, она лукавит, — заявила Ома. — Собственно, она спрашивает о том, хотите ли вы, чтобы ваш будущий Эйнштейн учился в одном классе с двадцатью нормальными детьми. Ибо они, возможно, станут несколько тормозить развитие вашего маленького гения или даже помешают ему стать действительно Эйнштейном. — Бабушка сердито ткнула в пульт дистанционного управления, перепутала кнопки и лишь увеличила громкость как раз в тот момент, когда Петра и Мадлен, согласно кивая, принялись друг друга поддерживать. — Эти женщины — воплощенное Зло, Liebchen. А вот и мое такси! Значит, я все-таки кое-что еще слышу.

Такси посигналило во второй раз. Бабушке пора было возвращаться домой, к моим родителям, и я вышла ее проводить. Наше прощальное объятье на крыльце оказалось несколько иным, чем обычно — между нами даже как будто осталось немного пустого пространства, да и рука Омы у меня на спине, обычно такая твердая и теплая, на этот раз была какой-то невероятно легкой, почти неощутимой. Ее стаканчик с недопитым шнапсом так и остался на кофейном столике, но я, проигнорировав этот «зов сирены», выплеснула напиток в кухонную раковину и вернулась к телевизору.

Петра снова что-то говорила, рассказывала, что своим успехом обязана компании «Достойная семья».

— То, что сперва казалось заурядным движением обывателей, превратилось в огромный снежный ком, — сказала она, а я подумала: скорее уж в лавину.