За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Конечно, больше, – кивнул Никодим. – Мир меняется, животные уходят. Вот и туров меньше становится, да и хорсгоров – священных оленей – почти не встретить. – Волхв направил телегу к Озёрному городу.

Озёрный был городом светлым и чистым, с широкими улицами и домами в несколько этажей. Резные терема были богато украшены, а купол Свагобора, располагавшегося на городской площади по соседству с княжеским теремом, сверкал в лучах весеннего солнца. Мирослава впервые оказалась в городе, и Озёрный произвёл на юную волхву такое сильное впечатление, что она даже забыла о тоске по отчему дому. Но ещё больше поразил Мирославу порт. Девушка никогда не видела кораблей, такого количества людей и не слышала столько шума.

– Вот бы матушка с батюшкой город увида́ли! – говорила Никодиму Мирослава. – Сестре Озёрный град пришёлся бы по нраву!

– Это ты ещё Половец не видела, – улыбнувшись, ответил старец Никодим и остановил лошадь на обочине дороги. – И морской порт Солнцеграда, Идру. Там сотни кораблей!

Никодим оставил Мирославу и отправился в порт искать корабль, идущий в Половец. Мирослава, устроившись на скамье телеги удобнее, стала с интересом разглядывать город. Звенящий весенний день был в самом разгаре: солнце поднялось высоко, и начинало припекать; берёза, подле которой стояла телега, отбрасывала лёгкую кружевную тень.

Дома на примыкавшей к порту улице были высокие – в два-три этажа, украшенные резными теремами. Разноцветные горожане толпились у базара, располагавшегося между улицей и портом. Тут продавали всё: от тканей и утвари, привезённой из соседних княжеств, до озёрной рыбы. Между палаток и по улице громыхали гружёные телеги; торговцы зычно зазывали покупателей, покупатели шумно торговались, дети просили у взрослых гостинцы… Город дышал шумом, голосом, словом – город будто пел, пел песнь на ведомом только ему языке. Если внимательнее прислушаться, эту песнь возможно услышать. Сквозь голоса людей и шум повозок, сквозь солнечный свет и свежий ветер, сквозь шелест берёз и птичьи трели… можно услышать, как звенела серебром Песнь. Если закрыть глаза, то Песнь возможно и увидеть – лёгкий мерцающий узор, что искрился во всём Свете, струился сквозь него, будто живая вода по Мировому Древу. За Песнью можно пойти – отправиться сияющей дорогой, уводящей за горизонт.

За горизонтом высились неприступные скалы. Они были такими высокими, что терялись в небесах: серый с белыми разводами камень исполинской стеной возрастал из бушующего моря. А за скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, стоял Мёртвый Город. В том городе был Колодец, и обжигающий ветер смерти дул из его чёрной зияющей дыры. Чёрный ветер дул всё сильнее и сильнее; ветер пробирал до костей и разрушал Серебряную Песнь Света. Серебряные нити, звеня, таяли под натиском ветра, и искусное кружево обращалось тьмой…

Глава 9

Ученик леса

Большая Поляна располагалась на окраине Йолка, между крайними высовитами и деревьями тайги. Покрытая плотным мхом, на котором кое-где лежал весенний снег, она была такой ровной, что казалась рукотворной. Поляну окружал редкий частокол, на столбах которого глухо постукивали музыки ветра.