За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Потому я и решил поведать вам о том до Вече, – ответил Светозар. – Мне могут не поверить.

Дреф кивнул.

– Если в Йолке о тебе и мороке пока не знают, то на Вече придётся об этом рассказать, – строго промолвил он.

– Я знаю. – Светозар внимательно смотрел в окружённые седой шерстью жёлтые глаза лешего. – Но раз спасти Лес оказалось не в моих силах, то я прошу отпустить меня.

Дреф помрачнел, и его острые уши опустились.

– Что ты скрываешь, сын Леса? – Шёпот князя сделался ледяным.

Светозар вздохнул: он не знал, как лучше поступить. Рассказывать Дрефу о Марье он боялся, а врать не хотел. Если его дух кроме страха и врать научится… так и до Морового слуги рукой подать.

– Я хочу попробовать спасти Лес, – наконец произнёс Светозар.

– Какими силами? – Дреф хмуро смотрел на ученика.

– Любыми, – ответил Светозар, почувствовав решимость – он понял, зачем позвал его Лес. – Даже если все жители Леса соберутся оберегать тайгу, их ворожба падёт перед огнём людей солнца. И если лесу суждено погибнуть, то почему не спасти его любой силой?

– Потому что Индрик не позволит погубить лес. – В голосе Дрефа Светозар впервые услышал неуверенность.

– Вы сами не верите в то, что говорите, – дерзко ответил сварогин, но леший не стал серчать на него – юноша сказал правду. – И вы сами ведаете, почему на самом деле Лес позвал меня. Не для того, чтобы передать знание о Юге – о войне вы бы и так узнали. – От этих слов Светозара взгляд полевика вновь налился темнотой. – К Мору не всегда отправляются те, кто служил Ему при жизни. Например, те, кто добровольно отправится к Мору из плена колосаев, тоже могут обратиться навьями и потом страдать. И такие навьи могут желать помочь живым, дабы вернуться к Свету. Ведь вы сами учили, что в каждом, даже самом тёмном служителе Мора, есть искра Света.

Дреф мрачным взглядом смотрел на ученика – речи Светозара страшили князя. Особенно – та уверенность, с которой юноша рассуждал о подобном.

– Говорил, – наконец согласился полевик. – Но чтобы чувствовать сие, надо пробыть ведаем не один век. Да и то…

– Если я ошибусь, то погибну, – продолжал Светозар. – Какая разница, погибну ли я сейчас или через несколько месяцев? Но если я окажусь прав, то могу спасти Лес.

– Если ты ошибёшься, – строго отвечал Дреф, – то погибнешь не только ты. Сын Леса, кто вхож в Царствие Индрика, может открыть врата в Царствие навьям – вот почему они обратились к тебе. Ибо русалочий морок детей Леса не берёт, а вот людей охмуряет. Если тайга погибнет в огне, то Мать-Природа за века возрастит её вновь, Сварог поможет вдохнуть в неё жизнь, а Индрик вновь создаст лесной народ. Если же ты откроешь врата на небо Индрика, то навьи уже не позволят их закрыть, и наводнят весь Свет ужасные создания Мора, ибо из неба Индрика навьи отправятся к Богам. И небесная битва потрясёт всех нас.

– Я смогу, – ответил Светозар, но Дреф отрицательно покачал головой.

– Ты не смог одолеть русалочий морок, а говоришь о том, что сможешь зачаровать русалок сам, – сказал леший.

– Мне не надо никого зачаровывать. – Светозар нахмурился, замолчал. Дреф ждал, когда его ученик решится говорить. Сварогин оглянулся: солнце село, и в сизых тенях, протянувшихся по поляне от могучих елей леса, стелился вечерний туман.

– Если я проведу навь по озеру, она, дабы стать берегиней, мёртвой водой, что у неё вместо крови, потушит огонь, ибо огонь забрал её жизнь, – решился сказать Светозар, не смотря на Дрефа.

Князь Йолка сокрушённо покачал головой.

– А вот и морок твой. Теперь ясно, что ты прятал в думах. Всё же правильно, что в Живу я тебя не пригласил, а привёл сюда, где лес ближе.

– Я готов уйти сейчас. – Светозар положил на сердце руку, и Дреф с сочувствием посмотрел на своего ученика.

– Твоё желание искренне, я чую это тоже, – молвил леший. – Но раны, что нанёс тебе морок, слишком сильны, вот ты и веришь в него.