Жизнь на двоих - Анна Шнайдер (2021)

Когда Гектор ушел, Арен еще раз наведался в душ – впереди было совещание с хозяйственным комитетом, а значит, бесконечный пласт работы по строительству дорог, мостов и зданий, посеву и сбору урожая и многие другие проблемы. Императору это нравилось гораздо больше законов и финансов, но сейчас он был почти не способен сосредоточить внимание. Вон уже умудрился предположить, что Виго случайно отравили крысиным ядом.

Но на этот раз ледяной душ толком не помог, и Арен пил кофе еще трижды, удерживая себя в сознании только силой воли, слушая доклады и отвечая на вопросы. Слава Защитнику, всего через полтора часа глава комитета сказал, что они все обсудили, и Арен, отпустив хозяйственников, попросил Адну никого не впускать, завел будильник на браслете, чтобы завибрировал через час, и лег спать на диване в собственном кабинете.

Отключился император моментально и так же моментально проснулся через час, чувствуя себя не отдохнувшим, а измученным, как старая мочалка. Но пора было идти за Агатой в госпиталь, и Арен, сполоснув лицо холодной водой, зашел в камин и начал строить лифт сразу в палату Софии.

Когда посреди комнаты вдруг начали вырастать стены пространственного лифта, присутствующие на пару мгновений замерли.

– Ой! Папа! – воскликнула Агата первой, улыбнувшись. – Точно, мне пора домой. Софи, а ты сегодня со мной не пойдешь?

– Софи должна оставаться в госпитале до завтра, – строго сказала заглянувшая к ним перед уходом Эн. – А что будет завтра – это уже решит… твой папа.

Все вновь посмотрели на лифт. Стены его в последний раз вспыхнули и истаяли, и в палату шагнул император.

– Папа! – Агата немедленно подбежала и повисла у него на шее, а потом, взглянув в лицо, укоризненно протянула: – Уста-а-а-ал, да?

– Да, моя радость. – Он все равно ласково улыбнулся и поцеловал дочь в щеку.

У Софии болело сердце, когда она смотрела на Арена. Совсем себя не жалеет! Ну неужели не мог хотя бы немного поспать?..

– Всем добрый вечер, – продолжил император, оглядев присутствующих, и легко улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд Софии. – Софи, как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, – ответила она и замерла от странного ощущения жадной нежности, отозвавшегося жаром в груди. – Я… уже вовсю хожу. И даже рисовала.

– Смотри! – Агата, отцепившись от отца, подбежала к столу, схватила рисунок Софии и вернулась обратно. – Вот! Это Софи мне подарила!

– Замечательно, – кивнул Арен, забирая рисунок. – Возьмем его с собой. Только сначала я должен узнать, кто все эти нарисованные красавицы. – Он, по-прежнему улыбаясь, посмотрел на Элизу и Рози. – Вы же сестры Софии? Как вас зовут, девочки?

Девочки молчали, и София поняла, что они испугались. Рози, кажется, просто опасалась незнакомого дядю с необычными глазами, а вот Элиза… да, не узнать императора она не могла и теперь смотрела на него с искренним ужасом. Наверное, вспомнила случившееся на Дворцовой площади в День Альганны.

Софии вдруг стало больно, и она, поглядев на Арена, заметила, как меркнет его улыбка, а из глаз исчезает тепло.

– Их зовут Элиза и Рози, – ответила София громко, безумно желая обнять его. – И они очень стесняются. Лиз, Рози, отомрите. Это же папа Агаты.

– Да! – сказала наследница немного воинственно. – Он у меня самый лучший!

Арен вновь улыбнулся, однако глаза его так и не стали теплыми.

– Доброго вечера вам, Эн, Синтия, София, Элиза, Рози и Вано, – произнес он негромко и подхватил дочь на руки. – А мы с Агатой пойдем. – И начал строить лифт.

– Доброго вечера… – прошелестели они хором, а когда император и его девочка исчезли в сиянии стен лифта, Элиза едва слышно спросила:

– Софи… Это правда император?

– Правда. – Она вздохнула. Скорее бы Арен вернулся…

– Ой.

– Не стоит его бояться, Лиз, – заметил Вано ласково. – Он хороший человек. Рози, и ты не бойся папу Агаты.