Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко (2013)

Они отправились вниз по узкой городской улочке, как и тысячи других военнослужащих на оккупированных территориях – снимать стресс и усталость боев в компании доступных женщин. Богуслав искоса посматривал на брата. Внешне тот гораздо больше похож на отца – те же метр девяносто пять, широкие плечи. Даже лицо почти славянское, не от матери-татарки.

– Мы вымотались. А если бы за китайцев выступил древний?

– По примеру османской войны кликнул бы Безымянного. Хотя… Веришь ли, младший, иногда мне кажется, что древнего скоро и сам одолею. Да и ты со временем. Научу.

Развлекательное заведение, сочетавшее черты борделя и кабака, нашлось в единственном числе в нижней части Синина, переполненное русскими сержантами и офицерами сверх всякой меры. Судя по испуганным рожицам хозяйки и девочек местного «Мулен Ружа», они не знали, радоваться ли наплыву посетителей или кричать «караул».

Электриков, как именовали обычно командиров и обслугу генераторных машин, Богуслав не обнаружил. Бал правили танкисты. Посмотрев на ассортимент доступного прекрасного пола, он скривился и побрезговал, но Радислав с юношеской непосредственностью рвался в бой. Как же – в оккупированной стране посетить бардак, трахнуть бабу и выпить за победу… Романтика, мать вашу! Если нырять в говно – то по уши.

С китаянками не складывалось. Прибывавшие танкисты с помощью ранее оккупировавших притон офицеров оттирали электриков и забегали на полчасика в задние комнаты. Радислав, для приличия заказав стаканчик премерзкой рисовой водки, дососал его и заявил, что у него терпение лопнуло. Он грубо отодвинул дюжего капитана.

– Отдохни, мальчик. Я следующий.

Богуслав, умевший драться профессионально, залюбовался движениями меньшого, превратившегося в натуральный вихрь рук и ног. Заглядевшись, чуть не пропустил удар табуретом по голове – соратники танкиста решили, что второй электрик зря прохлаждается.

– Бей чумазых! – Княжич кровно оскорбил бронетанковые войска и ринулся в свалку.

Минут через десять они восседали на обломках мебели и пили с танкистами за их здоровье, потому что у электриков оно не пострадало. От большого количества пойла на душе поначалу помутнело, потом посветлело. Затем Богуслав обнаружил себя на китаянке, лицо которой не вспомнил бы назавтра даже под самой страшной пыткой. После литра рисовой бурды оно не казалось сильно уродливым. На соседней койке оттягивался Радислав, издавая стоны и охи, словно топтал не нули, а «Мисс Вселенную».

Восполнив силы по методу Алисы, Богуслав на следующий день выкликнул Будду.

«Огорчает происходящее? Тащи меня к императору. Может, уговорю сдаться и не рушить гармонию далее».

«Увидь место перемещения».

«Имей совесть, о Будда. Ты заботишься о малом нарушении, когда твой нижний уровень трещит в перегрузках от взрывов орбитальных бомб? Предлагаю нарушение гармонии свести к минимальному».

В действительности Запретный Город существовал уже в десятом веке. Поэтому Богуславу ничего не стоит представить любые из его ворот, виденных в Бейджине, в Китайской республике. Хотя бы Ворота Небесного Спокойствия. Но – неудобно. Будда выбросил бы его где-нибудь в районе нижнего аналога площади Тяньаньмэнь, как оттуда пробиться к императору, щеголяя формой вражеской армии? Разве что вырубая охранников, словно в Москве и Подмосковье при спасении Ярослава. Ни разу не смешно.

Небесный император ошалел не меньше, чем в такой же ситуации шанхайский еврей Иосиф. Богуслав отдал честь и коротко поклонился.

– Нихао, ваше императорское величество. Представитель русской княжеской семьи Богуслав Милославский. Имею честь предложить вам переговоры о прекращении огня.