Князь - Александр Прозоров (2017)

Здесь мало что изменилось за минувший час. Ходячие скелеты кучками по трое-четверо равномерно распределились вокруг заговоренной околицы. Набралось их не меньше трех сотен – изрядно. Покойные родичи деревенских больше тыкались вдоль тропинок и дороги. На дороге же стоял желтолицый, как монгол, узкоглазый и широкоскулый незнакомец, ростом немного ниже Зверева, но такой же широкоплечий (Андрей уже очень давно не напоминал щуплого старшеклассника), с толстыми короткими ногами, чем-то напоминающими медвежьи: чуть согнутыми и разведенными в стороны. Одежду его составляла замызганная, драная рогожа, в руках был посох из сухой сосновой ветки. И то, и другое, похоже, путник подобрал возле дороги.

– Это там ты полынь зарыл? – спешившись возле старосты, поинтересовался князь.

– Там, там, Андрей Васильевич, – кивнул Фрол. – Аккурат перед посохом евоным и лежит.

– Ну, так это отлично, – бросив смерду поводья, засмеялся Зверев. – Послушаем теперь, что колдун скажет.

Князь Сакульский вышел на дорогу, остановился шагах в пяти от незнакомца, расставил ноги и убрал руки за спину, демонстрируя открытую грудь:

– Кто ты таков, смертный, чего тебе надобно в моих землях и как ты сюда попал?

– Это ты назвал меня смертным, несчастный? – не шевеля губами, возмутился гость. – Меня, всесильного и непобедимого Белурга?! Ты, чья судьба в руках моей милости?

– На моей земле имеет значение только моя милость, Белург, – покачал головой Андрей. – И ты сильно испытываешь мое терпение.

– Верните мой посох, дети прокаженной земли. Верните, и я сохраню вам жизнь.

– Подойди ближе, мне плохо тебя слышно, колдун, – предложил Зверев.

– Не заставляй меня повторять, несчастный. Моего гнева страшатся даже боги!

– Твой гнев заканчивается там, где начинается моя воля, Белург, – презрительно сплюнул князь. – Чем ты можешь мне угрожать, если не способен сделать даже шага там, куда я не разрешаю ступать тебе и твоим мертвякам?

– Ты хочешь доказать свою силу? Тогда подойди ко мне и сразись, несчастный. И пусть твой ужасный конец станет уроком для всех обреченных. Или ты надеешься укрыться от моего гнева в своей крохотной крепости? Что же, я могу подождать. Я ждал семь веков, могу потерпеть еще год, два или три. Но вот насколько хватит тебя и твоих людей? Верни посох, пока я не разгневан, несчастный. Верни, и я сохраню тебе твою никчемную жизнь.

– Твои слова – пустой ветер, колдун, – подступил ближе к заговоренной черте Андрей. – Если бы ты мог, то не упрашивал бы меня, как уличный попрошайка, а перешагнул черту и взял все, что сейчас так жалко вымаливаешь.

Они стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки и – разделенные непроницаемой стеной. Древний колдун, сумевший так быстро восстановить свою плоть, был опасным противником – но его чары не могли одолеть запретной для порождений магии черты. Князь мог легко пронзить врага косарем или пробить голову кистенем – но понимал, что поразить колдуна способен только заговоренный древними новгородскими волхвами, священный меч Гостомысла. И все, что оставалось двум врагам, неуязвимым друг для друга, – так это сверлить друг друга взглядами и перекидываться злыми обещаниями.

– Посмотрим, что случится уже через два месяца, когда опустеют погреба твоих рабов и им захочется выйти в поле, к налившимся соками нивам, – прошипел колдун. – Они сами свяжут тебя и принесут к моим ногам.

– Кто тебе сказал, что у тебя есть два месяца, глупый чужак? Завтра же я подниму холопов в седла, и они исчертят все мое княжество струями заговоренной воды. Той самой, через которую ты не можешь переступить. Все твои мертвяки и ты сам окажетесь в маленьких загончиках, где я их всех, никуда не торопясь, расчленю на мелкие косточки, а тебя оставлю бегать из угла в угол на каком-нибудь болоте. Надеюсь, ты бессмертен и будешь выть там на луну много-много веков.

– Это мы еще посмотрим.