Князь - Александр Прозоров (2017)

– Слышал я о той беде, – признал холоп. – Что не рождаются в их роду мальчики, и мужчины, породнившиеся с ними, долго не живут.

– Тогда ты меня поймешь, – облегченно вздохнул Андрей. – Коли я могилу колдуна этого с земли своей уберу, то и проклятие исчезнет.

– Колдуна? Про колдуна ты ничего не сказывал.

– Он там, – кивнул на раскоп Зверев. – Вместе с золотом. Пожалуй, я его даже смогу узнать. По мечу в груди. Уберем колдуна – в княжестве и мужики вымирать перестанут, и род Сакульских от порчи очистится.

– Во-от оно как, Андрей Васильевич, – потянул дядька. – Что же ты сразу о том не поведал? Ну, коли так, то и в могиле поковыряться не грешно. Бог простит.

Когда они вернулись, «археологи» успели углубиться еще на полметра. Теперь ребра и конечности белели почти по всему днищу ямы. Тут и там, подтверждая сказку князя Сакульского про упырей, выглядывали звериные черепа, земля в яме и вокруг была густо усыпана желтыми костяными пластинками, каждая размером с большой палец. Несмотря на всю свою энергичность, трогать костяки копатели пока не решались, выбрасывая наверх только волчьи и медвежьи головы, выскребая землю между останками.

– Пусти-ка меня, – решительно спрыгнул вниз Пахом, взялся за лопату. Он вогнал штык глубоко в землю рядом с одним из мертвецов, выдернул, отступил чуть в сторону, вогнал снова: – Чего смотрите? Помогайте!

Вчетвером они быстро обкопали скелет со всех сторон, потом вогнали лопаты под углом, одновременно нажали. Ком земли, скрепленный костями, оторвался от днища целиком – его поставили вертикально, потом вытолкали наверх. Дядька наклонился:

– Тут снизу еще один. Давайте, мужики, сперва вот этих двоих, что сверху, уберем, а потом под нижнего заглянем.

Мертвецов уже знакомым способом обкопали, подняли, затем закинули на край ямы нижнего. Пахом постучал вниз лопатой:

– Деревяшка какая-то. Тонкая, как оглобля. Еще одна наискось. Телега, что ли? Вон угол выглядывает. Вроде как сундука. Истлел весь. Сейчас, подкопаю.

– Здесь телег больше трех десятков зарыто, – присев на краю, на всякий случай предупредил Зверев.

– Да, сундук, – подтвердил холоп, слегка расчистив грязь. – Боковина. Все равно гнилье. Может, я сломаю сбоку да глянем, чего внутри?

– Давай, давай, – нетерпеливо потребовали Риус и Васька.

Пахом размахнулся, ударил. Стенка проткнулась, как бумажная, и отвалилась. Наружу посыпалась какая-то труха, камушки, косточки. Семьсот лет прошло – что в сырой земле уцелеет? Дядька копнул дальше, и на свет выкатилась медвежья черепушка, украшенная на лбу широкой желтой пластиной в виде раскинувшей крылья птицы.

– Упырий царь… – восхищенно прошептал Риус.

– Ну да, они своему царю голову отрубают и в сундуке возят, – хмыкнул Пахом и одним точным ударом снес пластину с кости, подобрал, потер о рукав. – Во. За такую побрякушку таких, как ты, троих купить можно.

– А таких, как ты, – десять, – недовольно огрызнулся мальчишка.

Холоп протянул пластину князю, принялся шуровать дальше и вскоре добыл вторую голову с пластиной, а потом и волчью – со вставными зубами. Тоже, понятно, из золота. Андрей же пока рассмотрел первую, похожую на орла германского вермахта. Вот только клюв этой птицы был без горбинки, полого изогнутый. Сокол, что ли? По-старославянски сокол назывался рюриком. Получается, новгородцы рубились с рюриковичами. Причем под предводительством Гостомысла. Забавно.

– Больше ничего… – Пахом сам не заметил, как увлекся. – А если дальше вдоль борта копнуть? Ага, есть! Еще сундук! Вскрываем?

Не дожидаясь ответа, он ударил лопатой в угол, потом еще раз, чуть ниже, отковырнул. Опять посыпалась труха, среди которой сохранились обрывки шкуры и меха. Чьего – теперь и не определить. Пахом продолжил шуровать в сундуке и вскоре выкатил совершенно зеленый кувшин с широким горлышком, пару каких-то блях, три покрытых маслянистой грязью блюда.