Князь - Александр Прозоров (2017)

Оказалось, под крытым дранкой навесом строительные работы подошли к концу. Стоявшей там печке из вмазанных в глину камней размерами было далеко до деревенской, но и она внушала уважение. Топку выложили понизу небольшими выпуклыми булыжниками, более крупные камни составляли основание, а мелкие сходились в овальный свод толщиной в две ладони. Лежать сверху нельзя, но тепло держать будет. Труба, тоже глиняная, из камушков среднего размера, поднималась чуть выше вытянутой руки.

– Красиво получилось, – признал Зверев.

– А топить смерды не хотят! Кнута давно не пробовали.

– Звияга? – покосился на холопа Андрей.

– Так не высохла глина! Растрескается! Нужно подождать хотя бы седмицу. А лучше – все три.

– А нам все это время соленой кумжей давиться?

– Да зачем же, матушка княгиня?! Деревня рядом, семь печей в ней стоит. Завсегда снедь приготовить можно. Опосля либо сюда принесть, либо на дворе у старосты вам стол честь-честью накроем.

– Полюшка, милая, – кашлянул Андрей. – Слышал я краем уха, что кувшины, крынки, кружки и прочую глиняную утварь после лепки и впрямь подсушивают около недели, а уж потом обжигают. Здесь у вас глины слой толстый, сохнуть ей намного дольше придется. Как горячего ни хочется, а с месяц обождать нужно. Не из кирпича ведь – это там швы тоненькие выходят, воду быстро отдают. Мы уж долго терпели, так давай еще немного обождем, хорошо?

– До осени?

– Зато служить будет долго-долго. Всегда здесь, и хоть сразу после причаливания зажигай.

Княгиня обреченно махнула рукой:

– Да делайте что хотите.

– Андрей Васильевич, – обрадованный успехом, подступил к князю Звияга. – Дозволь в деревне нынче заночевать? Поутру заодно и пригляжу, чтобы завтрак для вас состряпали.

– Андрюшенька, ты и не ведаешь, что тут без тебя творилось! – всплеснула руками княгиня. – Что ни минута, то одна, то другая баба на причал тянется, с холопами разговоры заводят, знакомятся. Глаза у всех блудливые, что у кошки весной. И дитям малым груди показывали, старого Лучемира – и то завлечь пытались. Не пускай его никуда, бес похоти его растревожил, блудом заниматься станет, похабщину всякую творить.

«Еще бы, – мысленно пожалел здешних баб Зверев. – Небось, один мужик на пятерых в деревне обитает, и новым взяться неоткуда».

– Напраслина это, Андрей Васильевич, – замотал головой холоп. – Никакого блуда у меня и в мыслях нет. Поболтать со знакомыми новыми хочется, молочка парного попить. Всего часочек малый перед сном. На сеновале покемарю, а утром присмотрю, чтобы горячего вам сготовили. Слышал я, окуней ввечеру коптить хозяйка сбиралась. А они, горячие, страсть как вкусны. Передам повеление, чтобы наутро часть оставили да на рассвете закоптили. Али кашу с салом можно сварить, щуку запарить…

– Хватит, не старайся, – презрительно фыркнул Зверев. – Не отпущу. Без блуда ты и здесь покемарить можешь.

Звияга с минуту переваривал услышанное, потом осторожно переспросил:

– Ты, Андрей Васильевич, не обмолвился?

– Нет, конечно, – пожал плечами Зверев. – Ведомо мне, что после разврата и прелюбодеяния частого через девять месяцев младенцы обычно рождаются. Сиречь, работники новые, как подрастут, смерды, хозяйки подворий и матери будущие. А у меня в княжестве в людях нехватка острая. Посему блуд я простить могу. Но просто спать… Спать ты и на ушкуе спокойно можешь.

– Дык, Андрей Васильевич, – облизнул губы холоп. – Коли нужда такая… То я, того… Ко греху склонить постараюсь. Вот крест святой, совращу. Как есть, совращу.

– Ну, коли совратишь, – почесал в затылке Зверев. – Коли так, то иди. И чтобы развратничал за троих!

– Сделаю, Андрей Васильевич, – весело поклонился Звияга. – Дык, окуньков копченых горяченьких к ужину не желаете? За час с небольшим обернусь. Велю готовить, да обожду, пока запекутся.

– Беги. Он тебе сейчас не нужен, Полинушка?