Князь - Александр Прозоров (2017)

На третьи сутки после святого дня, в разгар празднества, когда все обитатели усадьбы еще гуляли и веселились, молодой боярин надел утром поверх рубахи поддоспешник, байдану, ферязь – благо холодная погода позволяла на одежде не экономить, – поверх того накинул епанчу. Прихватил саблю, бердыш, лук. Василий Ярославович тоже согласился отправиться во всеоружии, разве только без рогатины, да и холопы снарядились по всем правилам – Лисьин согласился взять сразу шестерых, хотя для кошта Ивана Кошкина это могло быть изрядно обременительно. Выпив на дорогу по корцу вина и перекрестившись на храмовые кресты, они пустились в путь.

Десять суток скачки – и они опять оказались в Москве, знакомым путем проехали ко двору, в котором собиралась братчина, и…

– Ничего себе! – охнул Зверев, когда подворники отворили ворота. – Они, чего, в поход сбираются?

И без того не самый просторный двор московского боярина был заставлен множеством разноцветных шатров и остроконечных войлочных юрт, между которыми оставались только узкие щели для прохода. Перед одной из палаток Василий Ярославович увидел приятеля, раскрыл объятия:

– Боярин Глеб! Вот и снова свиделись!

– И тебе здравствуй, боярин Василий. И тебе, боярин Андрей!

– Ты не скажешь, друже, отчего тут теснота такая?

– А разве ты забыл? При тебе ведь Ваня Кошкин сказывал, чтобы невест к зиме свозили! Государь невесту будет выбирать.

– О-о, Андрюша, – оглянулся на сына Лисьин. – Кажется, мы не вовремя. Нам тут ныне не поместиться.

– Брось, друже! Кошкин вернется, найдется для вас местечко. Токмо коней на другие дворы отвести надобно, тут места, и верно, для них не хватит. Ну, да друзей московских у нас хватает. Ты не беспокойся, дом-то прежний. Вот невест своих мы все в шатрах держим. Нехорошо ведь с мужиками под одной крышей. Ты сколько красавиц привез?

– Никого, друже, – вздохнул Василий Ярославович. – Сам знаешь, дочерей у меня нет. А племянницы уж замужем все давно али не доросли до смотрин. Я уж думал, вспоминал, да никого не высмотрел.

– А я дочку привез, да племянницу. Вон, в шатре ногайском, с девками. Кошкин сказывал, пока не отсылать. Вроде как обе понравились.

– Что, смотрины уже идут? – заинтересовался Зверев. – А где это, как?

У него чуть не вырвалось: «Где билеты продают?». На конкурсах красавиц Андрей еще ни разу не бывал.

– Вестимо, как, – понизил голос боярин Пашохин. – Баня богатая во дворце. Девиц, что на выданье, туда париться водят. Они моются, прихорашиваются, а государь через окошечко тайное подсматривает. Что не понравились, указывает, какие приглянулись – тоже. Так и отбирает.

– Чего же он подглядывает? – не понял Зверев. – Государь ведь!

– Дык, не париться же ему каженный день с утра до вечера? – хмыкнул боярин. – Тут кто угодно сомлеет. А может, и стесняется. Шестнадцать лет ведь всего, малец… Ой, прости, боярин Андрей.

– Ничего. Возраст – он ведь не годами, а битвами измеряется. Я год назад тоже сам себя стеснялся и в руку свою не верил. А потрепали маленько – и повзрослел.

– Тоже верно, – согласился Глеб Пашохин. – Ничего, достанет сражений и на долю великого князя нашего. Пойду, девицам скажу, чтобы в неясности не мучились.

– Может, все же на постоялом дворе остановимся, отец? – проводил его взглядом Зверев. – Зачем толкаться?

– Кошкин обидится. И правильно сделает. Лучше в тесноте, да с друзьями, чем в роскоши, но одному.

– Пожар будет, – понизил голос Андрей. – Сгорит ведь все. Людей жалко. Да и коней тоже.

– Ах, вот оно что… – посерьезнел Лисьин. – Однако все едино с Ваней Кошкиным встретиться, поговорить нужно. Его тоже предупредить. А там решим.

Боярин Кошкин ворвался к ним в парилку, когда они смывали с себя пыль и пот после долгого пути, влетел прямо в шубе и в сапогах. Порывисто обнял одного-другого: