Князь - Александр Прозоров (2017)

Утром Андрей понял, что руки у него больше нет. Совсем: он ее не чувствовал, не мог ею пошевелить, не ощущал ею ни тепла, ни холода. А на правом плече расплывался огромный багровый кровоподтек, захватывающий часть плеча и грудной клетки. Кое-как одевшись, никаким оружием новик в этот раз уже не занимался. Дождался появления дядьки, вышел во двор. Там Пахом расстегнул ему ворот, растер плечо обжигающе-холодным снегом. Синяк не спал, но рука хотя бы начала ощущаться и даже немного двигаться. За завтраком Зверев положил ее на стол, пытаясь обходиться только одной левой. Получалось довольно неуклюже.

– Ну, и как, сынок, понравилось тебе пищалью воевать? – поинтересовался Василий Ярославович, с насмешкой наблюдая за его стараниями.

– Ничего, – отмахнулся Андрей. – За пару дней пройдет. Коли поддоспешник надеть, да кольчугу сверху, и куяк на овчинном меху, то отдачи и не почувствуешь.

– Я вот тоже покумекал ныне перед сном. Дело Пахом говорит. Коли перед сшибкой каждый холоп хоть по паре ворогов снесет, удара тяжелого да слаженного у них уже не получится. Изрядное число людей такая уловка спасти может. Коли по рублю на двух холопов класть – двадцать рублей получится. За такие деньги и половины лука купить нельзя, даже плохонького. А тут нечто разумное получается. Коли каждый по два врага свалит, то это даже лучше, чем умелый лучник. Ну, а потом пищаль вправду бросить можно, да по-честному биться. В общем, мыслю, дельную хитрость ты затеял.

– А еще можно танк сделать, из дерева! – обрадовавшись похвале, вдохновенно предложил Андрей. – Отличная штука. В ней сидишь в безопасности, тебя ни стрелой, ни пулей не взять. По полю едешь и стреляешь во всех. А с тобой никому не справиться!

– Придумаешь тоже, – отмахнулся Василий Ярославович. – Нешто такое возможно?

– Можно, можно, – кивнул Зверев. – Я уж прикинул. Нужно из бревнышек в пядь толщиной стены сколотить. Их ни стрелой, ни пулей не пробить. Копьем разве, да и то неглубоко. Бойницы оставить. Собрать из таких стенок дом, поставить на колеса, внутри лошадей разместить и катиться в любую сторону. А через бойницы стрелять. Вот.

– Ерунда, ничего не получится.

– Про пищали ты поначалу так же говорил, батюшка, – положила ладонь ему на руку хозяйка. – Ан ныне сам хвалишь.

– Хвалю, – согласился боярин. – Но дело начать с того надобно, что двадцать стволов отковать, свинец и порох для них запасти, холопов обучить… Потом новые хитрости затевать начнете. Прохор, баню истопить вели. Андрюшке не снег, а пар ныне нужен, чтобы кровь по жилам разошлась. Как пищали в деле покажете, тогда и про эти… танк поговорим.

Поев, пару часов паренек валялся на перине – ни на что другое он все равно не был способен. Потом Пахом повел его в баню и сперва просто парил, потом охаживал своим любимым еловым веником, снова парил пивным и квасным паром. Боярин оказался прав: после хорошего прогревания рука начала действовать, как новая – но теперь она обрела чувствительность и болела, словно ее непрерывно пилили тупой ржавой пилой. От боли новику налили терпкого рейнского вина – обычный полулитровый кубок. И боль ушла. Вместе с сознанием. После долгой парилки, да на пустой желудок Зверев запьянел так, что на ногах стоять не мог – его аккуратно отнесли в постель, после чего разбудили один раз только для того, чтобы накормить «сарацинской кашей» – рисом с изюмом и черносливом.

– Зато утром здоров будешь, – пообещал Белый и поднес ему еще один кубок с вином.

Андрей выпил – и очутился в чудесном золотистом облаке, обнаженный и светящийся. Здесь вообще все было пропитано светом. Светился туман вокруг, светилось небо, светилась земля под ногами, светился, казалось, сам воздух. Среди всей это красоты он увидел Лютобора – в потертой серой рубахе, с высоким посохом в руке и с котомкой за плечом.

– Это ты? – удивился Андрей. – Откуда? И где это я? Я умер, да?