Шляпники - Тамзин Мерчант (2021)

И именно в тот миг корабль с жутким скрежетом раскололся надвое; из-за пожара он треснул до самого киля. Целый мир будто распался пополам, а твоя мама швырнула коробку через расщелину, над бурлящей водой. Я кинулся за тобой. Коробка опустилась на гребень волны, и я бросился в океан. Когда я вынырнул, половина корабля исчезла. Я выбрался на оставшиеся обломки. Ты каким-то чудом осталась жива, хоть была очень мокрой и ёрзала в своей шляпной коробке.

Всю ночь я искал выживших. Но на рассвете понял, что твоей мамы больше нет. Всей команды нет. Мы с тобой остались вдвоём, застряли на полупотопленном корабле, на многие мили окружённые пустым океаном.

Двенадцать дней спустя нас подобрала проходящая мимо португальская каравелла, и в конце концов я вернулся в Лондон с тобой – величайшим сокровищем из всех, что я когда-либо привозил домой».

Её отец всегда носил на шее ракушку на цепочке. Внутри ракушки была крошечная картина, не больше глаза Корделии, – портрет её матери. Девочка могла часами вглядываться в этот портрет, в гладкую мамину кожу, венец тёмных волос и добрые улыбчивые глаза. Это совершенно завораживало её.

«Ты выглядишь в точности как она, крошка Шляпник, – всегда говорил отец с полным любви взглядом. – Она подарила тебе свои красоту и ум».

Когда отец говорил так, Корделия улыбалась ему и спрашивала: «А что ты подарил мне, отец?»

Тогда он расплывался в ответной улыбке и говорил: «Дары Шляпника. Свободу в голове и магию на кончиках пальцев!»

– Ты не только сильная девочка, но ещё и смелая. – Хриплый голос пратётушки Петронеллы вырвал Корделию из мыслей.

Девочка моргнула. Пратётушка смотрела на неё с гордостью и печалью.

– Он не умер, – твёрдо сказала ей Корделия. – Он вернётся. Я послала к нему Агату.

Пратётушка поцеловала её в лоб и дала солнечно-сахарную тянучку из жестяной банки.

– Корделия! Мне нужна твоя помощь в мастерской! – позвала тётушка Ариадна.

Глава 4

Корделия, сколько себя помнила, всегда помогала родным в их ремесле. Ещё не научившись ходить, она ползала между дубовыми скамейками в мастерской, нося во рту ленты и кружева. Если они оказывались слегка подмокшими, дядя терпеливо высушивал их над камином, а потом уже пришивал на свои творения.

Когда Корделия начала ходить, она ковыляла по Отделочной Комнате, осторожно держа над головой перья для шляп. Вразвалочку она бродила между струями пара от тётиных шляпных болванок и завихрениями кристального света из Алхимического Кабинета.

Первые слова, которые она выучила, были написаны колючими рунами в шепчущих книгах из Библиотеки. Она подружилась с пышными растениями, цветущими в оранжерее на крыше, познакомилась со звёздами, глядя на них в пратётушкин телескоп, и дала имена всем Поисковым Голубям.

Она укутывала Лунный Кактус в шерстяной шарф, когда выпадал снег, а летом остужала веером Везувианский Камень, чтобы он перестал сочиться лавой на пратётушкин стол. Она знала кустарники, которые ведут себя грубо, если только не поговорить с ними вежливо, и была единственной, кто мог убедить Тиморский Папоротник дать новый побег, шепча ему добрые слова.

Сколько поколений Шляпников жили в этом доме – никто и вспомнить не мог. Магия ингредиентов, которые они привозили из путешествий по миру, просочилась в каждую частичку дерева и в ветхие от времени камни. Сморщенное стекло древних окон, стены и даже колпаки на дымовой трубе топорщились и подрагивали от своей собственной своеобразной магии.