Птичье гнездо - Ширли Джексон (1954)

Элизабет окинула взглядом кабинет доктора Райана. Она бывала здесь с матерью, потом с тетей Морген. Доктор Райан всегда принимал в этом кабинете и, насколько знала Элизабет, почти не покидал его пределы. Он приехал, когда умерла мать Элизабет, обнимал тетю Морген за плечи, говорил своим мужественным голосом всякую ерунду. Однажды приехал посреди ночи к больной Элизабет и с веселым видом маячил в ногах кровати, пока у изголовья толпились порожденные ее горячечным бредом видения. «Небольшая сыпь, а ты устроила настоящий переполох, дитя мое», – невозмутимо сказал он. Все остальное время доктор Райан сидел у себя в кабинете, скрипя креслом. Элизабет были незнакомы названия книг, стоявших в шкафу за доктором, но за много лет она во всех подробностях изучила порванный корешок третьей с конца на второй полке, а сейчас задалась вопросом: интересно, он вообще когда-нибудь в них заглядывает? Пока доктор Райан и тетя Морген смеялись, Элизабет рассматривала серые занавески, книги, стеклянную чернильницу на столе, миниатюрную модель корабля, которую доктор давным-давно, когда пальцы его еще были ловкими, смастерил сам.

– Честное слово, Гарольд, она меня напугала. Бедняга Верджил только раскрыл рот – и тут Элизабет выкрикивает эту похабщину… Признаться, я… – Губы тети Морген дрогнули, она с трудом сдерживала улыбку. – Я хотела сказать, – тетю Морген душил смех, – что и сама об этом подумала, когда Верджил… – Закрыв лицо руками, она стала раскачиваться взад-вперед. – Ты бы видел… «Мандалай»…

Доктор Райан прикрыл глаза рукой.

– Точно, «Мандалай». Я слышал ее в исполнении Верджила.

– Я этого не говорила, – подала голос Элизабет. – То есть я ничего не говорила.

Тетя Морген и доктор Райан повернулись к ней с неподдельным интересом.

– Видишь, – сказала тетя Морген. – Похоже, она и правда не помнит.

Доктор Райан кивнул.

– Конечно, физически, – начал он, пожав плечами, – можно проверить только то, что знаешь. Я скажу, что у нее переутомление, или нервы шалят, или еще какую-нибудь ерунду в этом роде, а потом ты снова придешь с жалобами, которых, на наш с тобой взгляд, быть не может, и мы вернемся к тому, с чего начали. Вот как мы поступим. – Доктор Райан с неожиданной решимостью потянулся за бланком для рецепта. – Есть у меня один давний друг по фамилии Райт, Виктор Райт. Тебе не хуже моего известно, Морген: я знаю Элизабет и ни за что на свете не отправил бы ее к одному из этих психоаналитиков – они ей бог знает чего наговорят. Но Райту, Элизабет, я бы тебя все-таки показал. Он своеобразный, – добавил доктор Райан, обращаясь к тете Морген, – подобные случаи его всегда интересовали. Нет! – Доктор замахал руками. – Никаких кушеток, ничего такого, Морген, ну, ты поняла.

– Старый ты похабник, Гарольд, – миролюбиво заметила тетя Морген.

– И не говори, – довольно ухмыльнулся доктор Райан.

– По-твоему, если с Элизабет что-то не так, он найдет причину?

– Все с ней так. Думаю, ее просто что-то беспокоит. Может быть, сердечные дела. Ты когда-нибудь спрашивала ее об этом?

Тетя Морген покачала головой.

– Из нее слова не вытянешь.

– Ну что ж… – Доктор Райан поднялся с кресла. – Вытягивать слова – это как раз по части доктора Райана.

Тетя Морген встала, повернулась к Элизабет и вдруг взвизгнула.

– Гарольд Райан, двадцать пять лет прошу – брось ты свои штучки!

– Ну кого еще я так ущипну. – И доктор Райан подмигнул Элизабет.

2. Доктор Райт