Смерть императора - Александр Старшинов (2014)

– Вот-вот… А как на вилле с баней? Наверняка есть, и наверняка шикарная. Если, конечно, во время землетрясения не обрушилась.

– С баней все нормально, – отозвался Афраний. – Одно только плохо – она не топлена. Хозяева собирались бежать – им было не до бани. А мыться зимой в нетопленой бане даже здесь, в Сирии, – не самое большое удовольствие.

– Пусть нет тепла – вода хотя бы чистая? А то я на разборе завалов вечно так извожусь, что, не помывшись, ложиться в кровать не могу…

– Так спи на полу, – небрежно бросил Афраний.

– Предпочитаю кровать. Так что пойду, окунусь.

Приск взял фонарь[17], кликнул раба, потребовал принести ему простыни и направился в термы. Располагались бани чуть в стороне, и, чтобы до них добраться, надобно было миновать часть сада с круглой беседкой, увитой виноградом. Когда Приск проходил мимо, ему показалось – там кто-то прятался – скорее всего, кто-то из рабов. Трибун лишь отметил соглядатая, не кинулся выяснять – кто. Обычное дело: во время неразберихи пара-тройка невольников пытается сбежать. Пусть бежит – если охота украсить свой лоб оттиском каленого железа с буквой «F».

Бани были очень недурны – просторные – и, как показалось Прииску, – хранили еще вчерашнее тепло.

Хотя – скорее всего – это было тепло солнечного дня – через застекленный купол кальдария с рассвета до заката сверху лился поток света. Приск тронул воду в бассейне – вполне сносная для воина, что прослужил не один год в Дакии и маршировал по Дакийским Альпам по морозу. Трибун решил раздеться тут же у бассейна – зачем ему раздевальня? Он просто сложит одежду на полу… А вот раб – натереться маслом – не помешал бы. Уже обмазавшись маслом, трибун запоздало сообразил, что зря это сделал, – в холодной бане масло трудно снимать скребком. Обругав про себя хозяев, Приск полез в бассейн окунуться и…

Он погрузился в воду, и тут же на него обрушился кто-то сверху, обхватил за шею, придавил лицом вниз – ко дну. Бассейн был мелок – в таком не утонуть. Но, если тебе не дают дышать, ты можешь захлебнуться в тазике с водой. Однако мелкота бассейна спасла трибуна. Он уперся правой рукой и коленями в дно, а левой ухватил за волосы оседлавшего его человека. В следующий миг он сдернул его с себя и в свою очередь придавил ко дну, сдавливая горло… Но парень тоже оказался не промах – и выскользнул… Они выпрыгнули из воды, как два дельфина, и уже в воздухе сцепились – каждый искал горло другого. Приск упал на спину, нападавший прыгнул на него – но не сумел придавать к полу – Приск ударил ногами. Борцовский прием был парню скорее всего незнаком. Нападавший рухнул в бассейн. Приск нырнул следом – и опять руки соперников сошлись на шее друг друга. Повезло больше Приску – руки раба соскользнули с натертой маслом шеи. А вот трибун вцепился в горло противника, крепкие пальцы нащупали кадык…

В следующий миг по воде бассейна поплыли, расплываясь, пурпурные узоры.

Глава III

Кое-что о предсказаниях

Перевалив через середину, жизнь начинает напоминать великую реку в устье. Много ила, мути, зарослей тростника, и главное – главный бурный поток разделяется непременно на рукава, и каждый утаскивает за собой кого-нибудь из друзей. Приск – военный трибун, Кука – преторианец, Малыш – фабр. Фламма – библиотекарь, а он, Тиресий, – фрументарий. Вернее, центурион фрументариев.