Ангелы по совместительству. Проводы империи - Ирина Сыромятникова (2021)

– Это что? – знание са-ориотского языка потихоньку расползалось в отряде, то есть задать местному вопрос я уже мог, а вот понять ответ – еще не получалось.

Селянин что-то пробубнил, заметил непонимание и дополнил слова жестами – показал на свой рот, вынул оттуда зеленую жвачку и продемонстрировал мне. Я где стоял, чуть не сел. Да ни фига ж себе сюрпризы! А если они эту штуку в качестве приправы в кашу напихали?

Ухватив листок двумя пальцами и стараясь лишний раз его не тереть, я рванул на поиски Тай’Олаша. Все нужные мне лица по-прежнему торчали под навесом и пили чай, надеюсь, настоянный не на «перьях ангела» (дружелюбно беседующие белые с одной стороны, обожравшиеся до поросячьего визга черные – с другой, и Питер посередине). Я нацелился на старосту и вытянул руку с листком в обвиняющем жесте:

– Видел? Видел это?

Тот невозмутимо кивнул.

– Твои его жевали!!!

– Я знаю.

– Зачем вообще нужно совать в рот такую дрянь?!!

– Рапош подавляет развитие дара.

Это сбило меня с продолжения заготовленной речи. М-да, теперь я знаю, какой компонент зелья-блокиратора является ключевым. Так, попробуем еще раз:

– Мужик, а ты в курсе, что длительное применение таких препаратов по мозгам бьет? Стоит чуть-чуть переборщить, и Источник больше не отзовется!

У черных – точно, не знаю, как это на белых действует.

– В этом весь смысл, – вежливо разъяснил Тай’Олаш. – Подавить развитие дара означает – сделать обращение к Источнику невозможным.

У Ли Хана аж чашка из рук выпала.

Я честно попытался обдумать слова старосты и пришел к выводу, что черная натура опять искажает восприятие мира. Не мог же он сейчас сказать, что они тут волшебников кастрируют? Это даже для И’Са-Орио-Та чересчур.

– Ты… гасишь в детях способность к магии? – Ли Хан медленно поднимался из-за стола.

А, так я все правильно понял!

Улыбка Тай’Олаша стала немного напряженной.

– Друг мой, я два раза назвал вещи своими именами. Мне нужно повторить третий раз лично для тебя?

– Да какой я тебе друг?!! – взвился Ли Хан. Куда подевался робкий белый, передо мной стоял лев, грива – дыбом, в глазах – молнии! – Да ты представляешь, какой вред психике это наносит? Да за такое сжигать надо!!! Что ж ты, мерзавец, тут творишь?!!

Но и Тай’Олаш оказался непрост. С лица старосты ушла улыбка, он стал словно изваяние из мрамора – холоден и невозмутим, и угрозы мага его, похоже, не пугали.

– Ты слишком долго не был дома, Ли. Здесь дар – гарантия пожизненного рабства, и не только для одаренного. С некоторых пор печати для пущей надежности налагаются на всех родственников волшебника. Слугам императора толковать о причинении вреда психике бесполезно, они, как стервятники, набрасываются на любого, в ком заметят хотя бы искру таланта, отрывают детей от родителей, разлучают близких. То, что нас оставили в покое, оплачено этим. – Тай’Олаш продемонстрировал всем мятый листочек.

И Ли Хан сломался. Белый на глазах начал превращаться в глубокого старика, у него затряслись руки, взгляд стал жалким и бессмысленным.

– Но как же… Ведь это – дар божий, свет души. Как можно от него отказаться? Как они смогут после этого жить?

Староста, кажется, устыдился своей резкости, но взять слова назад не мог.

– Я никого не уговариваю, – мягко пояснил он. – Просто объясняю, какой будет эффект. В двенадцать лет человек уже способен делать сознательный выбор, у нас все честно.

До Ридзера и остальных стал доходить смысл сказанного, и рожи у них при этом стали такие… Ну вот, вроде сидишь за столом, улыбаешься шуткам, и вдруг выясняется, что кругом – психи и все всерьез.