Дикая война - Ерофей Трофимов (2021)

Спустя сорок минут он вышел на улицу, обвешанный холщовыми сумками, как новогодняя ёлка. С трудом взгромоздившись на коня, Мишка толкнул его каблуками, негромко проворчав:

– Шевели копытами, лошадиная сила. Нам всё это добро ещё тёплым довезти надо.

Монгол, словно поняв его слова, взял с места резвой рысью и с ходу направился к выезду из посёлка. Мишка поплотнее запахнул полы своего полушубка, пытаясь укрыть сумки с выпечкой и поглядывая по сторонам. Уже на подъезде к деревне он неожиданно почувствовал чей-то внимательный, злой взгляд. Быстро оглянувшись, но так никого и не заметив, парень проверил, как выходят револьверы из кобуры, и тряхнул поводьями, погоняя коня.

До станицы он добрался без приключений, а у ворот его ждал племянник кузнеца. Увидев паренька, Мишка соскочил с коня и, подавая ему руку, спросил:

– А ты чего тут мёрзнешь? Чего в дом не пошёл?

То, что тётка не пустила его, Мишке даже в голову не пришло.

– Так добыча твоя в санях. Как без присмотра бросить? – пожал паренёк плечами. – А в дохе не холодно. Скучно только, – смущённо закончил он.

– Вот кулёмы, – фыркнул парень. – Нет чтобы показать, куда сгрузить всё.

– Нет. Ты мне добычу доверил, ты и проверь, как всё довёз, – неожиданно заявил казачок.

– Господь с тобой, парень, – растерялся Мишка. – Ты приятеля моего племяш. Так неужто я стану на тебя такую напраслину возводить? Привёз, и ладно. Всё одно с бою взято, не деньги плачены. Загоняй сани во двор. Разгружать станем. А потом пойдём чай пить, – скомандовал он.

– Спаси Христос, Миша, – сняв шапку, поклонился паренёк.

– Да ты чего? Я ж не икона и не поп. Чего мне кланяться-то? – окончательно растерялся Мишка.

Вдвоём они быстро разгрузили сани, перетаскав всю добычу в дом. Но перед этим Мишка занёс всё купленное и попросил Глафиру поставить самовар. Разобравшись с грузом и обиходив коня, он умылся у колодца и с довольным видом присел к столу, весело подмигнув притихшему пареньку. Получив чашку чаю и ухватив пряник, казачок принялся жевать, то и дело скашивая глаза на дальнюю стену.

– Да ты не тушуйся. Подойди, глянь, – разрешил Мишка, опасаясь, что он так и косоглазие заработать может.

– И вправду целая, – растерянно протянул паренёк, воспользовавшись разрешением.

– А чего ей целой-то не быть? – не понял Мишка.

– Так в станице говорили, что тебе ханты эту шкуру из двух сшили. А атаман баял, что лжа всё. Что шкура с одного зверя.

– Ну, теперь сам видишь, что с одного, – усмехнулся Мишка, покрутив головой.

– Ага. Вижу, – закивал паренёк. – Миша, а с винтовками теми ты чего делать станешь?

– Сначала посмотреть надо, какие получше, а какие разобрать придётся. А там видно будет. А что? – спросил Мишка, невольно оглянувшись на добычу, взятую с хунхузов.

– Ежели продавать станешь, за японку сколько спросишь? – осторожно поинтересовался казачок.

– Себе хочешь или ещё кому? – задумчиво уточнил Мишка.

– Себе. А то на семью три винтовки всего. Да и те старые. А мне скоро в поле, на учение.

Поднявшись, Мишка по виду выбрал самую ухоженную винтовку и, ловко орудуя затвором, выбросил все патроны из магазина. Потом, проверив пружины и осмотрев ложе, протянул оружие казачку, с улыбкой сказав:

– Держи, казак. Дар от меня. За честность да характер.

* * *

Собравшиеся в зале мрачно переглядывались, пытаясь понять, что делать дальше и кто окажется виноватыми в случившемся. Купеческий сход – дело непростое и не быстрое, но сегодня повод был особенный. Большой обоз, отправленный в Красноярск, сначала подвергся нападению, а потом вообще был захвачен. И это не просто убытки. Это плевок в лицо всем имперским службам и десяток шагов назад в купеческом деле.