Грех прощения - Анна Богинская (2018)

Сделали заказ. Матвей выбрал чай с лимоном, Анна — американо и чизкейк. Она всматривалась в лицо напротив, пытаясь уловить настроение. Сегодня Матвей однозначно в другом состоянии. От вчерашней подавленности не осталось и следа.

— И как тебя занесло на фестиваль еды?

— Славик позвонил. Сказал: «Сколько можно страдать? Собирайся. Мы за тобой заедем».

Она удивленно подняла бровь: значит, Славик осведомлен о «страданиях» Матвея. Из ответа следовало, что друг был с женой.

— Так вы втроем были?

— Нет. Еще друзья, — он предпочел не вдаваться в подробности. Закашлялся, всем видом демонстрируя недомогание. — А что за семинар? — резко сменил он тему. — Ты учила или тебя?

— Я учила, и меня учили, — честно ответила Анна.

— Женский клуб по интересам: как манипулировать мужчиной и влюбить его в себя?

Опять намекает на ее знания в области соблазнения? В его голосе звучала неприкрытая ирония. Раздражение разлилось по клеткам. Взгляд Анны стал ледяным.

— Я не преподаю такие темы, — холодно отрезала она. — И не использую манипуляцию.

— Не верю! — воскликнул Матвей. — Таких манипуляторов днем с огнем не сыскать! — он улыбался во все лицо.

Анна превратилась в айсберг.

— Я не манипулирую людьми, Матвей, — повторила она. — Но оставляю за собой право применить манипуляцию, если человек использовал ее в отношении меня больше трех раз.

— То есть ты даешь три попытки? — его тон выражал абсолютное неверие.

Анна кивнула.

— Вначале наблюдаю.

— Для чего? — оживился Матвей.

— В надежде, что манипулятор сам поймет, что манипуляция не сработает.

На его лице появилась ехидная улыбка.

— Затем пытаюсь поговорить. Затем отпускаю, — напомнила она этапы их отношений.

Впервые она отпустила его, когда положила книгу Бродского на стол, второй раз — написав «Аминь». Это третья попытка. Понимает ли он, о чем она говорит? Они смотрели друг другу в глаза, сидя напротив, как два соперника, не напрямик, но все же честно озвучивая то, что произошло между ними. Вернее, Матвей интересовался причинно-следственной связью поступков Анны.

— А дальше вступаешь в игру?

Их взгляд продолжался. Движением головы она показала «нет»:

— Если манипулятор вернулся и согласен общаться без игры, я анализирую соответствие слов и действий.

— И как ты понимаешь, что манипулятор изменился?

— Все манипуляторы хороши на коротких дистанциях и плохи на длинных.

Анна смотрела на него внимательно. «Открыть ему карты? Может, настало время сказать правду прямо, без витиеватых фраз?»

— Конгруэнтность, — пояснила она.

— То есть слова должны соответствовать действиям?

— Слова, микромимика, действия — все должно соответствовать.

В глазах Матвея светилось довольство.

— И как долго длится тестовый период?

— Все зависит от человека.

— Уверен, мой будет коротким!

— Почему?

— Я как открытая книга: рассказываю тебе все самое сокровенное!

Анна грустно улыбнулась: самоуверенный Матвей не поинтересовался, что бывает, когда манипулятор тестовый период не проходит.

— Время покажет.

На его губах вновь появилась ухмылка. Анне стало по-матерински жаль его.

— Я никогда не начинаю первой, Матвей. А манипулятор должен знать: если он делает это, то же самое может получить в ответ.

Официант принес заказ и, быстро расставив на столе чашки и тарелки, удалился.

— Ты думала о нас?

— Думала. Думала всю ночь, — ответила она его словами.

— И что решила?

— Что ты от меня хочешь, Матвей? — она всматривалась в его лицо.

— Хочу, чтобы все было как раньше, — в каждой букве угадывалась уверенность.

— Могу я задать тебе еще два вопроса?

— Задавай, — он всем видом демонстрировал открытость.

— Эти вопросы никак не связаны со мной. Они в целом о тебе. Озвучь мне три первые мысли, которые придут в голову.