Жить жизнь - Анна Богинская (2018)

Анна сняла блузку и легла на кушетку. Он подошел к ней и наклонился. Она наблюдала. Ей важно было понять, что он представляет собой как врач. Он принялся осматривать ее грудь. Нащупал уплотнение. И неожиданно замер. Анна отчетливо увидела, как расширились его зрачки. Он не просто прощупывал — он считывал. Тактильно считывал. Она точно знала, что он делает: по его отсутствующему взгляду, микроприкосновениям, застывшему в напряжении телу. Он видел эту опухоль, он чувствовал ее лучше любого сканера. «Это талант. Он хороший врач. Интересно, он вообще осознает, насколько он хороший врач?» Она прониклась уважением: ее всегда восхищали люди, которые занимаются тем, чем должны.

— Это не онкология, — прошептал он чуть слышно, как в трансе, — это фиброаденома, примерно полтора сантиметра.

Анна смотрела на него совсем другими глазами. Ей было с кем сравнивать: она уже побывала у нескольких докторов, и каждый из них вгонял ее в стресс, диагностируя онкологию, но интуиция говорила обратное. Анна смотрела на него и принимала решение: «Я могу довериться ему». Его зрачки сузились. Он убрал руки. И снова превратился в странного высокого брюнета без маникюра.

— Одевайтесь. Это не онкология, — уверенно сказал доктор. Анна застегивала блузку. — Формально я, конечно, не имею права так говорить без результатов биопсии. Но все же у вас фиброаденома. — Анна села на стул.

Матвей Анатольевич улыбнулся. — Сразу хочу сказать, что походы к целителям, выкатывания яйцами, прием биодобавок и прикладывание капусты не помогут. Это не рассасывается, — с иронией заметил он. Анна ответила ему улыбкой. — Варианта два: наблюдать или оперировать. Но вы должны знать, что фиброаденомы иногда перерождаются в онкологию — я видел такие случаи.

Анна посмотрела ему в глаза:

— Матвей Анатольевич, мне рекомендовали вас как врача, способного сделать операцию так, что даже шрама не останется. Если я решусь, вы возьметесь меня оперировать?

— Я сейчас не занимаюсь такими операциями. Мой основной профиль — пластическая хирургия, инъекции, — он оценивающе взглянул на ее лицо. — Вот вам бы я порекомендовал вколоть ботокс, чтобы убрать мимические морщины. — Он опять показался ей странным. — Хотя у меня есть действующая лицензия, — вернулся он к теме разговора, — и я могу вас прооперировать. Но мне нужно получить разрешение руководства и уточнить, сколько будет стоить такая операция, — сказал он после некоторого раздумья.

— Как проходит операция?

— Под местным наркозом. Можно сделать так, что шрама не будет, — он взял в руки телефон и стал показывать фотографии в подтверждение своих слов, глядя ей в глаза и временами чуть касаясь ее руки.

«Какое-то слишком странное, можно даже сказать, интимное поведение у него, нарушение границ», — подумала Анна, но на фоне серьезности предстоящего эта мысль лишь коснулась ее сознания, подобно крылу бабочки, коснулась — и улетела.

— Скажите, Матвей Анатольевич, если бы я была… — Анна подбирала правильное слово, — скажем, вашей родственницей, что бы вы мне посоветовали?

Он пристально посмотрел на нее.

— Хороший вопрос. Если бы вы были моей женой… — он замолк, видимо тоже перебирая варианты, — или сестрой, я настаивал бы на операции. Хотя бы для того, чтобы не думать о том, во что это может переродиться, — пояснил он. Анна кивнула. — Я напишу, как только уточню стоимость. А вы сейчас сделайте УЗИ. И еще нужно сдать анализ на гормоны.

Он протянул ей визитку. Анна встала, он тоже.

— И пообещайте мне, что вы не будете искать ответы на свои вопросы в Интернете. Я вас очень прошу! — на тон выше обычного произнес он. На прощание пожал ей руку, улыбаясь и пристально глядя в глаза. Анна почувствовала тепло прикосновения и поняла, что его глаза цвета горького шоколада. — Лучше пишите или звоните мне.