Код - Вознаграждение - Анна Богинская (2020)

На нем темно-синий деловой костюм и белая рубашка. Его озорство и непосредственность испарились, исчезли, затерялись в потоке жизни. Ирокез заменила классическая стрижка, а открытая улыбка обросла густой бородой. Осанка тоже стала другой: в ней больше нет уверенности. Перед ней Матвей, которого она не знала, с которым никогда не соприкасалась. Угрюмый — такую характеристику она дала бы ему, если бы они познакомились только что.

Он встал и направился к боковому выходу, расположенному за его столиком слева. Мужчина остался сидеть. Еда практически нетронута. Скорее всего, вышел под предлогом важного звонка. Ему нужны эти минуты, чтобы совладать с собой. Анне они нужны для другого: чтобы восхититься Жизнью, которая часто пишет роман за нее. Ее внутренняя женщина ликовала. На Анне черное кожаное платье прямого кроя, по колено, и вечерний макияж смоки — она при полном параде после светского раута. Если бы у нее был выбор, как выглядеть при неожиданной встрече, она выбрала бы сегодняшний лук.

Официант принес кофе.

Место, где они встретились в последний раз, стало местом, где они могут продолжить незаконченный разговор. Она убеждена, что у Матвея есть вопросы. И эмоции, о которых кричало его тело, тоже есть. А значит, есть что сказать. Анна не собиралась уходить или менять столик: для этого нет причин.

Наконец Матвей материализовался и вернулся на место. Дрожь унялась. На лице дежурная улыбка, направленная на собеседника. А на самом деле — на нее. Анна открыто посмотрела ему в глаза. Но он отвел взгляд и продолжал вникать в разговор.

Она смотрела на Матвея без стеснения. Сколько всего связано с ним: боль разочарования, понимания, убеждения. Сколько всего она поняла благодаря этой боли, его поступкам. Сколько выучила и запомнила.

Кем стала благодаря ему? Он стер ее наивность. Убил ее веру в мужчин. Показал, что люди зачастую намного циничнее, чем хотят казаться. Но она не умерла в этой боли. Она выжила. И теперь все изменилось. Она стала другой. Путь, который она прошла, трансформировал ее. Может, боль изменила и Матвея?

Официант поставил на стол салат. Анна попросила счет.

В мыслях зазвучала музыка. Словно аудиотека памяти наконец нашла подходящий сингл.

Я пройдусь по комнатам пустым.

Здесь еще вчера была империя,

Мир казался светлым и таким большим.

А потом затмение, а потом — измены дым.

Я объявлю войну своим мечтам

И, память торопя,

Расставлю вещи в доме по местам,

Как было до тебя.

Перед глазами промелькнул путь их отношений. И ее выбор пережить агонию, но не совершить грех прощения. А песня продолжала звучать:

Завтра я смогу опять дышать

И трогать неба синь.

А ты — история, теперь ты лишь история.

Ну все, аминь!

Это сказано о них. О ней. Анне понадобился год, чтобы вырвать корни надежды из своей души. И что она чувствовала сейчас?

Я не дам тебе бродить во снах,

Чувства все остались за пределами.

От любви до безразличья только шаг,

И его мы сделали, и назад уже никак.

Я объявлю войну своим мечтам

И, память торопя,

Расставлю вещи в доме по местам,

Как было до тебя.

Завтра я смогу опять бежать

И трогать неба синь.

А ты — история, теперь ты лишь история.

Ну все, аминь!

Столько боли, а теперь лишь равнодушие. Свобода от адреналиновой псевдолюбви. Теперь, глядя на него, она точно знала, что свобода стоит агонии.