Ковен заблудших ведьм - Анастасия Гор (2021)

Одним ловким движением Коул подобрал навахон, отброшенный в схватке с Гидеоном. Тот, не успев помешать ему, обнажил копье и замер напротив, не зная, что делать. Атаковать родного брата первым? Ждать? Бежать? И Коул и Гидеон прекрасно понимали: вторая драка неизбежна, но так же просто, как раньше, ее не разрешить. Оба будут защищать сокровенное изо всех сил – один против воли, а другой против здравого смысла.

Я выжала майку и стряхнула с босых ног песок, подбирая шерстяное платье, чтобы одеться.

– Да, – ответила я, не глядя на Ферн и тело Джулиана, посиневшее и блестящее от влаги. – Я его убила.

Вдалеке, на вершине холма, что-то загрохотало. С этой части берега открывался прекрасный вид на особняк: его и озеро разделяло всего двести-триста метров. Сокрытый в ночи, покрытый пляшущими тенями от блуждающих огоньков, бросившихся врассыпную, дом вдруг начал разваливаться на части. Темные окна, освещенные уютным пламенем камина, лопнули, взрываясь друг за другом витражным фейерверком. Все три этажа накренились, будто дом пытался сложиться по полам: вдоль стен и колонн поползли глубокие трещины, рвущие мрамор на куски.

Перевезенный и выстроенный из того же камня, что и наш первый дом во Франции, особняк испокон веков служил ковену Шамплейн священной обителью. Он повидал единицы врагов, неприступный. Он слышал крики сотни новорожденных, вселюбящий. Он скорбел по каждой из ведьм, что встретила старость и смерть в его лоне. Дом был плотью нашей многовековой традиции, а сам ковен – ее душой. И то и другое умирало вместе со своим Верховным, ведь без него ничего из этого не имело смысла.

– Что происходит? – прошептала Ферн, обернувшись на шум грохочущих камней.

Куски мрамора и гранита падали, стены рушились, а крыша прогибалась все ниже, пока не проломила дом до основания. Тот рухнул, обратившись грудой булыжников. Вся скорбь и горе ушли вместе с особняком, но те, кто был его заложником, успели выбежать…

– Ковен умер, – улыбнулась я, глядя на руины своего дома. – Да здравствует ничего.

Ферн посмотрела на меня, и я впервые увидела в ее глазах страх, граничащий с… Уважением? Все это время она хотела, чтобы я поняла ее – готовую пожертвовать всем ради единственной цели. Ферн хотела слепить из меня саму себя… И у нее получилось, но она никак не хотела признавать, что между нами всегда будет одно различие, которое не истребить.

Она не боялась запачкать руки ради самой себя, а я не боялась запачкать их ради тех, кто спустился с холма и выстроился за ее спиной, оставаясь моим ковеном, даже когда его не стало.

– Ты не просто разделила с Джулианом верховенство – ты соединила себя с ним. И со мной пыталась, – поняла Ферн наконец-то и издала странный звук, похожий одновременно и на всхлип, и на смешок. – Только ничего не вышло, да? Я тебе не по зубам! Только почему же ты сама не сдохла, захлебнувшись?

Я пожала плечами, задумчиво озираясь на серый залив.

– Семейные причуды. Тебе не понять. Конечно, жаль, что с тобой это не сработало, но попытка не пытка. Не вышло так – попробую иначе.

– Да ты оптимистка! Драться со мной в лоб… Хитрость была твоим преимуществом, но ты его упустила, – произнесла Ферн, и голос ее просел, напоминая шелест ветра, раскачивающий верхушки деревьев. – Теперь я уничтожу тебя и всех, кого ты любишь!

– Меня – может быть, но не их. – Я взглянула на своих друзей позади нее. Плечом к плечу они, перепачканные каменной пылью, обступили Ферн полукругом. Гидеон прислонился к ее спине своей, вскидывая копье. – «Если я не буду Верховной, ты не тронешь мой ковен». Помнишь такое?

Ферн будто дали оплеуху. Она покраснела, но с достоинством выдержала удар по ее честолюбию, уже вовсю перебирая пальцами воздух – плетя паутину тех заклятий, что вот-вот обрушатся на меня, чтобы стереть с лица земли.

Впервые чувствуя свое превосходство, я продолжила распаляться и распалять: