Безмолвная - Ремигиуш Мруз (2021)

Возле кровати сидели отец и мать. В коридоре время от времени показывался лениво прохаживающийся полицейский. С его точки зрения, ничего не происходило. Ничто его не занимало, а особенно я.

С меня сняли все подозрения. Поиски убийцы Блица были завершены, и подозреваемый находился в следственном изоляторе. Это был человек, известный полиции, но не связанный с Кайманом. Наверняка он был нанят именно им, но доказательств этому не имелось.

Доказательств, которые требовались прокуратуре, но не мне.

Родители неоднократно пытались меня разговорить, но я не отвечал. В определенный момент они стали опасаться, что дело дошло до необратимых изменений, но доктор успокоил их — сказал, что ни одно исследование не выявило что-либо всерьез угрожающее моему здоровью. Правда, я получил сотрясение мозга, но наиболее ощутимые последствия уже прошли. Ничего со мной не случилось. По крайней мере, это подтвердили результаты томографии.

Наконец я заговорил — исключительно потому, чтобы успокоить родителей. Они с облегчением вздохнули, а я моментально почувствовал угрызения совести за то, что так долго держал их в неизвестности. Да и, честно говоря, мне нечего было им сказать.

Но они не переставали задавать мне один и тот же вопрос:

— Что случилось, сынок?

— Не знаю…

Они переглянулись.

— А что говорят полицейские? — спросил я в свою очередь.

— Что… — начала мать и прервалась.

— Они хотят предъявить тебе очередные обвинения, — вступил отец.

У меня появилось ощущение, что именно сейчас меня полностью парализовало. Потребовались минуты, чтобы переварить полученную информацию. Значит, присутствие полицейского что-то означает? Это выглядело абсурдно.

Может, я провинился больше, чем считал? Может, чего-то не помню?

Я с трудом сглотнул и неуверенно посмотрел на отца.

— Иисусе Христе… Какие обвинения?

— В убийстве и похищении.

— Что?!

— Говорят, что ты убил кого-то в Ревале, сынок.

Только теперь до меня дошло, что найдено тело Роберта Рейманна. А на нем полно оставленных мной следов ДНК. Фактически даже не нужно было проверять те, что были на мне, чтобы узнать, откуда на моем лице возникли все эти повреждения…

Я беспокойно пошевелился; внезапно каждая из ссадин напомнила о себе. Посмотрел на родителей, пытаясь оценить, как все это для них выглядит. Ясно было, что они не верили полиции. Но что в таком случае можно было подумать?

— Послушайте…

— Ты не должен ничего говорить, — прервала меня мать.

Она указала взглядом в сторону двери, и стало понятно, что полицейский стоит тут же, за порогом. Я не был прикован наручниками к кровати. Видимо, они решили, что я в очень плохом состоянии, чтобы попытаться бежать.

— Знаю, — ответил я. — Но я хочу вам все объяснить. И мне плевать, что нас слушает кто-то еще.

— Нам все ясно, сынок.

— Не все.

— Тебя подставили, — заключил отец. — Пока не знаем как, но мы поможем тебе справиться со всем этим.

Я знал, что так и будет, хотя в глазах матери застыл невысказанный вопрос. А может, даже не один. Я долго смотрел на нее, пока она сама не поняла: я жду, когда она выскажет то, что ее более всего волнует.

Наконец она тихо кашлянула, а я понимающе кивнул.

— Спрашивай, мама.

— Хочу только…

— Не сейчас, — вмешался отец.

— Нет-нет, — остановил я его. — У меня нет повода что-то скрывать от полиции.

Оба молча вздохнули.

— Задаетесь вопросом, почему я поехал в Ревал? — подсказал я, думая, что именно это их больше всего волнует. — Потому что там меня ждала Ева. И подозрение в похищении касается как раз ее.

— Сынок…

Я поднял руку.

— Подожди. Дай мне закончить.

— Евы нет в живых, сынок.

Я покачал головой.

— Она жива. Тело, найденное на Болко, принадлежит…

— Ей, — вступила в разговор мать. — Это действительно она.

Отец, потупив взгляд, добавил: