Искушение - Трейси Вульф (2020)

Жаль, жаль, жаль, – говорит голос внутри меня. – Волки плохие. Я должен уберечь ее. Я должен спасти ее.

Я не знаю, кого он имеет в виду, и думаю, сейчас это неважно. Важно только одно: Зевьер погиб. Он мертв, и эта несчастная душа убила его не потому, что ей этого хотелось, а потому, что я не желала слушать. Потому что не желала видеть.

От ужаса и горя у меня подгибаются колени, и я падаю, оцарапав подбородок о камень, отвалившийся от стены. Но я этого почти не замечаю, потому что смотрю на Зевьера, невидящие глаза которого глядят в пространство.

Две минуты назад он был жив, а теперь мертв. Он умер, и я могла бы все это остановить, если бы просто прислушалась к тому, что Хадсон так отчаянно пытался мне сказать.

Это моя вина. Все это моя вина.

Иден падает на колени рядом с Мэйси, обнимает ее и прижимает к себе, пока моя кузина рыдает. Это должна делать я, должна делать хоть что-то, чтобы исправить то, что натворила. Но я не могу шевельнуться. Не могу думать.

Не могу даже дышать.

– Ты должна закончить это, – говорит мне Хадсон. – Ты должна доставить всех домой. Должна смириться со смертью Зевьера и спасти тех, кого ты еще можешь спасти.

– Я даже не представляю себе, как вернуться домой, – шепчу я, и так оно и есть. Ни Флинт, ни Иден не смогут долететь до Кэтмира.

А до Испытания осталось меньше четырех часов. Я должна быть там, иначе мы пострадаем еще больше. Король и королева наверняка захотят покарать всех моих друзей – и Джексона – за то, что они сочтут моей виной.

Какая ирония, если учесть все то, что я натворила здесь сегодня ночью. Какая ирония, что они накажут меня не за это, а за то, что я пропущу какую-то там игру, предназначенную для того, чтобы определить, достойна ли я занять место в Круге. За то, что я горгулья. За то, что я встречаюсь с их сыном.

– Прости меня, Мэйси, – выдавливаю я из себя, подползая к моей кузине, обнимаю ее и целую в макушку.

– Прости меня, – шепчу я Хадсону, медленно поднявшись на ноги.

Прости меня, прости, прости, – говорю я древней горгулье, подойдя к ней и положив ладонь на ее громадную ногу.

Гигант ревет, пытается отстраниться, но не причиняет мне вреда. Он только смотрит на меня и ждет, что я сделаю теперь.

Кто сделал это с тобой? – спрашиваю я, проводя ладонью по оковам на его лодыжке. – Кто приковал тебя и превратил в Неубиваемого Зверя?

Он верещит, когда я называю его этим именем, и я его понимаю. Ведь он уже столько веков провел в этом кратере, где на него охотятся всевозможные магические существа, пытающиеся украсть какой-то драгоценный предмет, который он хочет сберечь.

Как же это ужасно и как порочен был тот, кто это сделал… Уму непостижимо.

Я должен спасти ее, – говорит он мне. – Я не могу умереть. Я должен спасти ее. Я должен освободить ее.

Кого? Кого ты должен спасти? – спрашиваю я. – Может быть, мы сумеем тебе помочь.

Не знаю, почему он должен мне верить после того, как я и мои друзья пытались убить его, но я должна попытаться. Я в долгу перед ним. Как и мир, который сотворил с ним такое и держит его в этой пещере уже тысячу лет.

Я оглядываюсь на моих друзей, которые все до одного выглядят так, будто побывали в аду. Которые искалечены, залиты кровью и безутешны. Я в долгу и перед ними.

Сперва зверь – нет, не зверь, а горгулья – не реагирует на мое предложение помочь. Я ее понимаю – я повела бы себя так же. Но затем гигант медленно поднимает руку и смотрит на оковы на своем запястье.

О, конечно.

Конечно, мы освободим тебя.

Я поворачиваюсь к моим друзьям – моим искалеченным и безутешным друзьям – и, хотя это и убивает меня, я должна попросить их о помощи.

– Простите, но мне нужна ваша помощь.

Флинт смотрит на меня, и я понимаю, что он думает. С какой стати мы должны помогать чудовищу, которое только что убило его друга?