Черная осень - Галина Гончарова (2021)

Если бы Яна не видела мастер-класса, она бы тоже попалась. Но она – видела.

Чем же вы промышляли в молодости, жом Тигр?

– Вы любопытный человек, Яна.

– Вы тоже, жом Тигр.

– Пожалуй, я уговорю вас на пару партий. Без ставок.

Яна медленно кивнула.

– Будьте ко мне снисходительны, я не слишком люблю играть. Предпочитаю пасьянсы.

– Что ж. Поиграем.

И почему Яне показалось, что собеседник имел в виду вовсе не карты?

Поезд медленно двигался, унося людей вперед, к Звенигороду.

Русина, граница с Борхумом

Антон Андреевич Валежный твердо знал – войну надо заканчивать. Воевать на два фронта в их условиях – смерти подобно. Проблема в другом.

Борхумцы это знали ничуть не хуже.

А потому…

Какие у него варианты?

Да только один. Зимой не воюют. Особенно здесь, на границе с Борхумом, где болота – обычное явление. И не только болота. Снег до двух метров глубиной, морозы…

А воевать надо.

Вопрос второй – сколько у него верных людей?

Полк?

Два?

Вряд ли больше. И…

Валежный решился.

Пусть его потом хоть перед строем расстреляют, плевать на все! Но рассчитывать он может только на себя. И большое число войск снимать с фронта нельзя.

А потому…

Чисто теоретически – к кому ему обратиться? И что делать?

Петер, будь во веки веков проклята его душа! Кому нужна была та война? Ламермуру? Лионессу? Только вот Лионесс на острове, а Ламермур опять же защищает наполовину армия Русины. Зачем?

За чьи интересы тут воевать?

Колонии?

Да какие Петеру колонии, в своем доме бы порядок навел!

Валежный небезосновательно подозревал в происходящем руку Борхума. Нет, ну в самом-то деле!

Если вы воюете со страной, а в ней неожиданно начинаются беспорядки? Кому это выгодно? И не надо рассказывать про волю Божью! Наверняка финансировали этого поганца Пламенного именно борхумцы! И скрывался он от полиции на их территории, и приехал оттуда, и всякие прокламации печатали на их деньги…

Сволочи!

Валежный и похлеще бы сказал. Но…

Что теперь делать?

Зимой на границе с Борхумом воевать невозможно. Техника там просто не пройдет. А люди… Партизанские отряды есть и с той стороны, и с другой… это – не полноценная война. Так, укусы.

А вот весной…

Разберется ли он до весны с освобожденцами?

Нет.

Потому что в районе Ферейских гор нарастает напряженность, и надо мчаться туда… А что делать с борхумцами?

Валежный рассудил с простой крестьянской логикой.

Допустим, дерутся двое людей. А потом у одного из них овин загорелся. Тот, натурально, и отвлекся – и под дых получил. Просто в масштабе государств это как-то иначе выглядит, теряются факты за массой деталей. А суть-то проста, хоть там высший свет, хоть деревенская околица, а нельзя ли вот то добро да себе в загашник? А вот как соседушка будет действовать, коли у него сарай подожгут?

Петер на такое пойти никак не мог. А Валежный? Валежному было сейчас все равно. Пусть потом его хоть судят, хоть вешают – у него есть его родина. Его Русина. Он должен смотреть, как ее разорвут на части?

Ну уж – нет!

И потому Антон Андреевич приехал к человеку, который мог ему помочь.

Друг?

Сложный вопрос. Не то чтобы друг… дело было около десяти лет назад.

Двое мужчин сидели друг напротив руга, молча разливали по стаканам разведенный спирт, молча пили – и вспоминали примерно одно и то же.

* * *

Кареевский тракт.

Дорога, которая полита потом, кровью, слезами…

Те, кто живет рядом с дорогой, говорят, что на каждую ее песчинку приходится один покойник. Каждую…

Кареевский тракт. Тракт, по которому гонят на север империи каторжан. Медленно, кошмарно медленно, в дождь и в зной, зимой и летом, в кандалах и цепях… Кому-то может быть послабление – ручные кандалы. Кому-то – и ручные и ножные.