Проклятая игра - Клайв Баркер (1985)

Голос изменил тембр, когда говоривший начал двигаться. Да, он отошел от двери. Схватив шанс за горло, Марти проворно оторвался от стены, открыл последнюю дверь и закрыл ее за собой.

Комната, в которую он вошел, была небольшой, но темной. В тусклом свете он разглядел фигуру, лежащую на полу свернувшись калачиком. Это была Карис. Она спала: ее ровные выдохи отмечали мягкий ритм.

Он подошел к тому месту, где она лежала. Как ее разбудить – вот проблема. За соседней дверью, через одну стену, стоял Европеец. Если она издаст малейший звук, когда Марти ее разбудит, Мамулян наверняка услышит. А если не он, то американцы.

Он присел на корточки и осторожно прикрыл ей рот ладонью, затем потряс за плечо. Казалось, девушка не хочет просыпаться. Она нахмурилась во сне и пробормотала какую-то жалобу. Он наклонился ближе и рискнул прошипеть ее имя прямо ей в ухо. Это сделало свое дело. Ее глаза широко распахнулись, как у изумленного ребенка, а губы сложились в крик, прижавшись к его ладони. Узнавание пришло за мгновение до того, как она подала голос.

Он убрал руку. На ее лице не было приветливой улыбки, оно оставалось бледным и мрачным, но она коснулась его губ кончиками пальцев в знак приветствия. Он встал и протянул ей руку.

В соседней комнате внезапно вспыхнула ссора. Мягкие голоса зазвучали выше от взаимных обвинений, загремела перевернутая мебель. Мамулян позвал Чеда. В ответ из ванной донесся топот.

– Черт.

Времени на тактические размышления не было. Они должны сделать рывок и постараться не упустить свой шанс, к добру или к худу. Марти поднял Карис на ноги и направился к двери. Повернув ручку, он оглянулся через плечо, желая убедиться, что Карис следует за ним, но на ее лице отразилась катастрофа. Он повернулся обратно к двери, и причина – Святой Фома, чей подбородок блестел от рвоты, – стоял прямо за дверью. Очевидно, он был так же поражен, увидев Марти, как и тот сам. Воспользовавшись его нерешительностью, Марти выскочил в коридор и толкнул Тома в грудь. Американец отшатнулся, слово «Чед!» сорвалось с его губ, когда он, спотыкаясь, влетел в открытую дверь напротив, опрокинув при этом миску с клубникой. Ягоды рассыпались по полу.

Марти нырнул в дверь гардеробной и выскочил в коридор, но американец быстро восстановил равновесие и потянулся, чтобы схватить его за рубашку. Этой попытки было достаточно, чтобы Марти замедлил шаг, и, когда он повернулся, чтобы отбросить руку, удерживающую его, увидел второго американца, выходящего из комнаты, где находились старики. В глазах юноши читалось пугающее спокойствие, когда он приблизился к Марти.

– Беги! – это все, что он смог крикнуть Карис, но белокурый бог остановил ее, когда она выскользнула в коридор, оттолкнул назад тем же путем, которым она пришла, с выдохом «нет», прежде чем продолжить свой путь к Марти. – Держи ее, – сказал он своему спутнику, взявшись за Марти. Том скрылся из виду вслед за Карис, и послышался шум борьбы, но у Марти не было времени анализировать его, так как Чед согнул его пополам ударом в живот. Марти, слишком сбитый с толку внезапным потоком действий, чтобы приготовиться к боли, застонал и привалился спиной к входной двери номера, захлопнув ее. Белокурый юноша последовал за ним по коридору, и сквозь слезы Марти успел заметить следующий удар, прежде чем тот достиг цели. Он не видел ни третьего, ни четвертого. Между ударами и пинками не было времени ни выпрямиться, ни перевести дух. Выкормленное на кукурузе тело, колотившее его, было гибким и сильным, более чем равным Марти. Он лишь бестолково дергался под ударами, чувствовал себя чертовски усталым и больным. Его нос снова начал кровоточить, но спокойные глаза по-прежнему пристально глядели на него, пока кулаки избивали тело до черноты. Глаза были спокойными, как молитва. Марти упал на колени; его голова была откинута назад в вынужденном восхищении, когда белокурый юноша плюнул на него. Марти сказал: «Помогите» – или что-то в этом духе, – когда упал.