Афера для своих - Геннадий Сорокин (2021)

– Джо, сегодня суббота, – напомнил старший смены. – По выходным девушки работают с одиннадцати часов.

На первом этаже административного корпуса располагался нелегальный цех по разливу водки. Работали в нем девушки-вьетнамки, уволенные по сокращению штатов с завода химического волокна. По двенадцать часов в день они сортировали и мыли пустые бутылки, счищали с них старые этикетки и наклеивали новые. Двое парней-вьетнамцев разливали в бутылки спирт, разведенный водопроводной водой. Из одного литра технического этилового спирта получалось три литра водки. Некрепкой, с осадком на дне бутылки, зато без привкуса сивушных масел и резкого запаха ацетона. Сибирские пьянчужки вьетнамскую водку уважали. Еще ни один человек ею не отравился.

– Сходи в теплоузел, открой вентиль в мою спальню на всю мощь, – распорядился Джо. – На улице мороз, стены остыли. Сплю, как в холодильнике.

– Будет сделано, – заверил старший смены.

– До обеда меня не будите, сам встану. На кухне распорядись, чтобы завтрак был готов в любой момент.

Джо вернулся в свои апартаменты, сел в кресло, из плоской металлической коробочки достал сигариллу «Даннеманн», изготовленную из отборного суматранского табака. Плеснул на дно квадратного бокала виски, сделал глоток, закурил.

«Холод иногда полезен. Промерзнув в коридоре, я, кажется, ухватился за нужную мысль. Что было отправной точкой? Цех, безусловно, цех. Итак, чего я добился за эти годы в России? Нет, не с того начал. Чего бы я добился во Вьетнаме? Сейчас я был бы майором Народной армии, писал бы для дяди доклады в политуправлении. Это не для меня. Скучно, однообразно, непознавательно. То ли дело здесь, в России! Что ни день, то драйв, приключения, опасности. Но что я имею в сухом остатке? Немного. Мне принадлежит цех. Моя водка продается во всех ларьках Кировского и Машиностроительного районов. Если немного поднажать, то я отобью у азербайджанской диаспоры Заводской район. Правда, без крови захват новой территории не получится, но что такое кровь, когда на кону стоят большие деньги? Но большие ли, если вдуматься?»

Вьетнамец сделал еще глоток виски, затянулся сигариллой, выпустил струю дыма перед собой.

«Мне подчиняется вся вьетнамская диаспора. Неофициально лидером диаспоры числится Нгуен Там Дао, но кто он такой по сравнению со мной? Он уже стар, авторитетом не пользуется. Его удел – официоз, пустопорожняя болтовня о российско-вьетнамской дружбе. Нгуен Там Дао болтает, а я – делаю. Ночь с Мариной – вот наглядный пример, как надо укреплять российско-вьетнамские отношения! Интересно, чисто теоретически, если бы у меня с Мариной были дети, на кого бы они были похожи? Полукровки всегда красивые, особенно девушки».

Джо посмотрел на Федосееву, сбросившую в тепле одеяло. Плеснул еще виски в бокал.

«На спортивных костюмах, кроссовках из Вьетнама и поддельной водке большой капитал не сколотишь. Пройдет год-два, начнется новый передел рынка. Сейчас оружия в России много, а станет еще больше. Стрельба по конкурентам переместится с окраин в центр города, прольются реки крови, и не факт, что по одной из заснеженных улиц не будет течь ручеек моей крови. К началу передела рынка из России надо сваливать, иначе конкуренты рано или поздно прикончат, несмотря на всю охрану. Подкараулят джип на перекрестке и из автоматов изрешетят. Единственный выход – пристроиться к Козодоеву, войти в его бизнес и кинуть его в самый последний момент».

Наброски плана о создании некой новой фирмы, совместной с Сергеем Козодоевым, появились у Джо еще в ноябре, но стали обретать реальные очертания совсем недавно, когда люди Джо случайно обнаружили слежку за Риммой Витальевной.