Зимняя жертва - Анна Гурова (2021)

«Саарсан заключит с тобой священный брак… Он овладеет тобой в своей крепости, на ложе, вокруг которого соберутся главы семейств рода Афайя, дабы потом своим словом подтвердить перед людьми, что брак состоялся…»

Царевна содрогнулась, провожая взглядом своего нареченного. Ей хотелось попросить его о помощи и защите, но она понимала, что никакой помощи от Ширама в этом деле ей не дождаться.

«Неужели это все правда и нам придется… При всех! И старые накхи будут смотреть… О Святое Солнце! На что я только не иду ради тебя, братец Аюр!»

* * *

– Мы не придем и не встанем у твоего брачного ложа, Ширам, – с достоинством сказал старейшина Астхи. – Мы не желаем свидетельствовать твой брак.

Астхи был одним из самых старых мужчин не только в роду Афайя, но и во всем Накхаране – ему стукнуло восемьдесят. Лицо Астхи бороздили глубокие извилистые морщины. От былой косы – гордости воина – остался лишь беленький мышиный хвостик на затылке. Как ни старался старец выпрямиться, его спина неумолимо гнулась к земле. И узловатые руки, сложенные перед собой на навершии палки, дрожали – не от страха перед саарсаном, а от груза лет. Однако выцветшие глаза прямо глядели на Ширама, и в них саарсан ясно видел вызов.

Накхи редко доживали до столь преклонного возраста – да и не стремились к долгожительству. Каждый из них мечтал погибнуть в битве, с руками по локоть в крови врагов, и не мыслил для себя иного удела. Впрочем, в жизни так везло далеко не всем. Одни умирали уже потом, от ран и горячки, другие оставались жить калеками, третьих смерть просто обходила стороной. Однако у стариков, чей век сражений был позади, оставалось важнейшее дело – воспитание детей. Отцов, проводящих время в походах и набегах, маленькие накхи обычно видели редко и почти не знали. Стоящие теперь перед Ширамом пятеро старцев воспитали целое поколение молодых воинов – защитников рода, и одним из тех воинов был сам саарсан.

«Старый пень забыл, что я больше не тот малец, которого он мог огреть палкой по спине или отправить бегать вокруг крепостной стены под проливным дождем, – подумал Ширам, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Понимает ли Астхи, с кем говорит? Уж не выжил ли он из ума?»

Однако прочие четверо старейшин согласно кивали, стоя за спиной дерзкого старца.

– Почему? – подавив раздражение, спросил Ширам. – Откуда такое неуважение, почтенный Астхи?

– Это ты проявляешь неуважение! – громко ответил вместо Астхи другой старейшина, тоже седой и морщинистый, но державшийся прямо, увешанный оружием и разукрашенный боевыми шрамами. – Ты пытаешься втянуть нас в лицедейство, которое нанесет роду Афайя несмываемое оскорбление!

Шираму вдруг вспомнилась лавина – рушится прямо на него, и он ничего не может с этим сделать…

– Я желаю заключить брак по законам Накхарана…

– Брак по законам Накхарана заключают с благородной накхини, а не с желтоволосой северной девкой!

– Это дочь и сестра повелителей Аратты!

– А нам какое дело до Аратты? – Астхи, защищенный своим возрастом, уставился саарсану прямо в глаза, презрительно усмехаясь. – Для сыновей Змея любая чужестранка – не более чем рабыня. Развлекайся со светлокожими девицами сколько пожелаешь, Ширам, – семьи это не касается. Но помни, кто ты! Саарсан оберегает обычаи, а не оскверняет их…

Ширам глубоко вздохнул.

– О Мать Найя! Мне не почудилось, почтенный Астхи, – процедил он. – Похоже, мудрость не поспевает за бегом твоих лет. Тебе, верно, и в голову не пришло, что я заключаю этот брак не для своего развлечения, а ради блага всего Накхарана?

Старейшины насупились, задетые тоном саарсана.

– Вы поглядите на этого юнца! – сварливо заметил покрытый шрамами старик. – Он уже издевается над старшими! Это проклятые арьи сбили его с толку!