Игра в судьбу - Роман Тихонов (2020)

Резко открывается дверь и в кабинку врываются секьюрити, у них автоматы с укороченным стволом и пистолеты. Двое хватают меня за плечи и швыряют в дальнюю стену. Лечу вместе с креслом, между тумбами с кулером и кофемашиной, ударяясь в настенный календарь. Ингу заталкивают в противоположный угол.

Двое кричат одновременно, но я плохо понимаю, что именно. От наставленного в лицо "Макарова", пытаюсь отвлечься на Ингу, она плачет и что-то жалобно просит. Меня усаживают посередине комнаты, держа за плечи и руки, штаны остаются спущены.

Пододвигают стол с документами и ручкой.

– Подпиши о "неразглашении", и вали отсюда! Или хочешь в обезьянник на 15 суток, с информацией для служб безопасности и отдела кадров, о склонности к домогательствам и разврату? Как на счёт судимости за изнасилование? Она-то влипла по полной, и подпишет всё, что

скажем. Жене с тёщей скинуть в "ВК" и "Одноклассники" видео, как вы тут кувыркались?

Развёрнутый ноутбук показывает нас с Ингой в четыре камеры, с разных ракурсов пять минут назад.

– Подписывай, Донжуан! – и, проследив за моим взглядом, добавляет: – Девке резюме портить не будем.

– Где, где подписать? – хватаю ручку. Тяжёлые ладони на плечах сразу ослабли и лежат теперь уже почти по-дружески.

–Вот твоя копия, одевайся и вали отсюда, – как-то уж слишком спокойно и буднично говорит их старший, кардинально меняя тон. Две пары рук берут меня за подмышки и уносят. Выставив за служебную дверь во дворе, охранники впервые улыбаются. Застегиваю брюки и тороплюсь прочь.

Кошелёк на месте и вроде бы цел. Дома обнаруживаю, что "бумага о неразглашении" – это перевод автомобильного кредита в Пар@банк, со ставкой на 3% ниже, но на семь лет дольше. В бумагах стоит моя подпись за

получение кредитной карты, с овердрафтом на миллион рублей. Кредитка лежит в голубоватом конверте, прикреплённым к Договору обслуживания на блестящую медную скрепку. Все личные данные точны. Перечитывать и вникать в детали не могу, меня всего колотит, и мозг отказывается включаться.

Налив тёщиного шестидесятиградусного самогона в бокал для чая, пью большими глотками как воду. Падаю на кухонный диван и засыпаю не раздеваясь.

В понедельник, разъярённый, иду в банк.

– Здравствуйте! – обращаюсь к девушке, похожей на Одри Хепберн в роли Наташи Ростовой.

– Доброе утро!

– Как переговорить с вашим руководством?

– На какую тему? – улыбается Одри Ростова.

– Э-э…, некачественное обслуживание клиентов и нарушение прав потребителя.

– Одну минуту. – Девушка что-то набивает в компьютере.

–Двести третий кабинет. – брюнетка снова улыбается.

Её слегка картавящее сопрано – очаровательно. Моей жене пришлось бы встать на час раньше, чтобы макияж выглядел так же, как у этой Ольги, если бейджик не врёт.

–Поднимитесь, пожалуйста, по этой лестнице на второй этаж, третий кабинет налево.

–Спасибо.

–Пожалуйста! – Ольга улыбается пластмассовой, профессиональной улыбкой.

Кабинет оказывается холлом с несколькими дверями.

–Доброе утро! – приветствует молодой человек, сидя возле двери за столиком. Его тысячедолларовый светло-синий костюм выглядит баксов на триста – обычный фокус с военными, надевшими штатское.

Внутри человека-бейджика «Анатолий» включается автоответчик: – Чем могу помочь?

– Мне к руководству, по поводу качества обслуживания.

–У Вас с собой паспорт или какой-то другой документ?

–Права подойдут?

–Да, – и человек в штатском забивает данные в компьютер.

Входим в ближайшую дверь.

–Позвольте просканировать Вас на оружие и другие нежелательные предметы. У вас есть подобные вещи?

– Нет.

Прохожу через рамку. Рамка пищит.

– Телефон выложили?

– Что, и телефон с ключами от дома теперь тоже оружие?