Кружевное убийство - Людмила Мартова (2021)

Лежащая в тумбочке кучка денег, из которой мама брала на хозяйство, а Снежана на свои крайне скромные нужды, начала таять и месяца через три растаяла совсем. На зарплату библиотекаря и пенсию прожить было совершенно невозможно, а потому, немного подумав, Снежана приняла решение брать заказы на шитье нарядов со вставками из вологодского кружева.

Кстати, идея объединить кружево с тканью когда-то принадлежала именно маме. Блузы, юбки, брюки изо льна и батиста cо вставками из разноцветного кружева, сшитые во входящем тогда в моду стиле бохо, разлетались на ура. Снежана до сих пор помнила привычную картинку из детства: просыпаясь, она крадется по коридору, стараясь не наступать на скрипучие половицы, к комнате, в которой оборудована мастерская, и видит маму, склонившуюся над листами бумаги. Даже названия коллекций помнила: «Родники», «Жизель» и «Пастель», «Светский раут» и «Мадемуазель». И коллекцию ночных сорочек «Черный лебедь», выполненную из черного батиста с машинным кружевом и атласными лентами [1].

Так что, открыв собственную мастерскую, Снежана просто пошла по маминым стопам. Первое время заказчиц было не так много, и она справлялась одна, но потом слава о ее эксклюзивных моделях пошла сначала по городу, потом по области, а затем докатилась и до Москвы с Питером. Поступили первые заказы из-за границы, и сейчас у Снежаны Машковской было свое небольшое ателье, в котором, помимо нее, работали еще одна закройщица и четыре швеи.

Под ателье было снято помещение на первом этаже дома, где жили Снежана с мамой. Плести кружево она предпочитала наверху – эта работа требовала покоя и уединения. Дома она оставалась и когда требовалось вдохновение, чтобы придумать что-то особенное для очередной клиентки. А кроила и шила Снежана в мастерской, под шумный гомон девчонок и довольные улыбки пришедших на примерку заказчиц.

Все-таки, помимо материнского таланта, ей передалась и отцовская сметливость: ателье процветало и приносило хороший доход. В этом году, конечно, все было непросто из-за проклятой пандемии – зачем шить нарядную одежду, если ходить в ней все равно некуда – но жаловаться было грех, заказы все равно поступали. Снежана и не жаловалась.

– Думаю, закончу завтра, мне немного осталось, – ответила она. – А платье должно быть готово к субботе. Сегодня понедельник, так что все успеем.

– Что у тебя еще на сегодня? Или до вечера плести будешь?

Мама предпочитала быть в курсе дочкиных дел, и, надо признать, ее советы не раз выручали Снежану. Сама стучать коклюшками мама больше не могла, из-за подступающей болезни Паркинсона у нее ощутимо дрожали руки, – но вкусом обладала по-прежнему отменным.

– Нет, спина устала, да и новая клиентка должна прийти. Говорит, у нее особый заказ, который надо подробно обсудить.

– Особый заказ? – Мама заметно оживилась. – Это может быть интересно. Знаешь что, а приводи ее домой, я тоже с удовольствием послушаю. Заодно чаем вас напою, я плюшки испекла, как ты любишь, с корицей.

Снежана вздохнула. Как объяснить маме, что плюшки с корицей ей категорически противопоказаны, при ее-то сидячем образе жизни и сорок восьмом размере? Еще весной размер был условно сорок шестым, но если злоупотреблять маминой сдобой, то и до пятидесятого недалеко. И кто ж ее такую замуж возьмет?

В свои тридцать четыре года Снежана все еще была одинока. Мама в этом ни малейшей проблемы не видела, по своему примеру полагая, что сначала нужно состояться как профессионал, посмотреть мир и пожить для себя, а уже потом надевать ярмо семейной жизни. Как профессионал Снежана состоялась, основные мировые столицы повидала, а новые в одночасье стали недоступны из-за закрывшихся границ, а вот своим одиночеством и незадавшейся женской судьбой тяготилась все больше. И мамин пример не утешал: у той в конце концов появился такой замечательный человек, как папа, а в жизни Снежаны он даже не предвидится, потому что таких, как папа, больше нет.

* * *