– Так он вчера нашему Саблину сказал – готовьте документы, скоро будем увольнять по несоответствию. А ведь еще даже аттестации не было! Я же говорю – удод!

Интересно, сказала ли она об этом Буянкину? Но если об этом спрашивать – тогда она и об этом разговоре может Грише рассказать. Витя поузнавал ее еще по паре несущественных моментов, связанных с аттестацией, слащаво улыбнулся, послал воздушный поцелуй и убежал.

Предварительная информация была положительная. Виктор надеялся, что все пройдет, как планирует руководство. Но человек предполагает, говорили древние, а Бог располагает, и жизнь внесла свои коррективы. Буянкина аттестовали, и первый, кто на аттестации сказал слово о нем как об очень опытном и толковом сотруднике, был… Ниткин. Что произошло с председателем аттестационной комиссии за сутки? Почему он поменял свое мнение так кардинально? Кто на него повлиял – Медведев или Благинина? Что такого совершил Буянкин – выпил ли ящик водки с Медведевым или сделал массаж всего тела Благининой – что они (он? она?) повлияли на Ниткина? Виктору это было неизвестно. Но он не остался внакладе. Дело в том, что Буянкину дали контракт на ведущего инспектора, а Гордееву – тот самый, обещанный Благининой, на должность заместителя начальника отдела. Вот только радость от этого почему-то была неполной.

Хотя, как Виктор и думал, новая должность сыграла свою роль в деле примирения в семье. Дошло даже до первого за долгое время супружеского секса, после которого Вите пришлось выслушать недолгие и не очень острые подколки от жены. Саму должность узким таможенным коллективом отмечали у армян, звали Благинину с Медведевым, но они не пришли. Зато заявился непонятным образом откуда узнавший о времени и месте встречи Замышляев. Его посадили подальше от Большова, чтобы не провоцировать каких-либо эксцессов, но по ходу вечера стало понятно, что Замышляю явно не до этого. Он в основном молчал, налегал на водку и почти не ел. Коммуникабельный Насон пытался его расшевелить, но ничего путного из этого не выходило. В какой-то момент на него перестали обращать внимания, когда он встал и попросил слова:

– Вот вы… все вы, здесь сидящие, – начал он, пьяно качаясь, – вы – будущее таможни. А я – прошлое. И Валя. Мы – прошлое. Вам удачи. А нам… нам еще от силы год – и все… – он выпил и сел. Потом закрыл лицо руками, и его плечи задрожали.

Пока вызванное такси ехало, его утешили и проводили в туалет умыться. Когда Замышляев свалил, пьянка продолжилась, но Виктору уже не было так весело. Перед ним вставало лицо пьяного Замышляева, а в голове стучала мысль: не дай Бог так опуститься! Никогда!

Работа замначотдела продолжила те ровные отношения, которые сложились у Виктора с Благининой после ТОЙ НОЧИ. Как и прежде – никаких намеков, только профессиональные вопросы. Конечно, она его поздравила, но при этом никаких объятьев – только рукопожатие, достаточно крепкое для женщины. Отношения между замами распределились легко: Славин занимался документооборотом, он – всей практической частью. Вторую смену Витя оставил на крепкие плечи Насонова, и руководство его в этом поддержало. Всех клиентов он тоже перевел на Володю – в том случае, если не мог встречать сам, но Насону он полностью доверял, да и по «котлу» они договорились все оставить по-старому. Что-то менять, а тем более внедрять свою схему по деньгам Виктор считал еще преждевременным – слишком сложным человеком казалась Благинина.