Черные подковы - Макс Игнатов (2019)

Иногда Большой подходил к двум гражданским в серых костюмах, смотревшим какие-то документы, и перебрасывался с ними несколькими репликами. Судя по манере разговора, с одним он был знаком больше, чем с другим. Но никакой конкретики в разговорах Виктор уловить не мог, и о Степе ничего не говорилось. А узнать хоть что-нибудь о случившемся хотелось. Недалеко стоял Иваныч. Попробовать выяснить что-то у него? Как начальник оперативного отдела, он должен сейчас был тут. И если произошло что-то серьезное – ему впаяют однозначно, хотя какой с него спрос – на должности всего ничего! Взгляд у Иваныча выражал всю бурю кипевших в нем эмоций – со Степой они быстро подружились, и если Степа действительно «попал»… нет, к нему пока подходить не надо. И Большой к нему не подходил. Как не подходил к Лодочкину и двум хмырям – понятно, по другой причине.

Один из «костюмов» подошел к Филинову, остальные таможенные руководители сразу сгрудились рядом. Виктор услышал только «мы поехали», «на связи», и все, кроме Большого и Иваныча, ломанулись на выход за «костюмами».

– Это кто такие благородные? – спросил Конь.

– ФСБ, родной, таких людей надо в лицо знать, – съязвил Иваныч. Он сел на диван и потер лицо.

– Завтра с утра сможешь приехать? – спросил его Гера.

– Если вырвусь – да, но вряд ли, сейчас меня нагрузят по полной.

– Тогда я сам тебя найду, как все обсудим.

– Добро.

Иваныч встал, пожал всем руки и ушел. Большой закрыл проходную комнату с обеих сторон и вышел с Виктором и Игорьком на пятый в накопитель, где в напряжении сидела оставшаяся часть смены и несколько девчонок с перевозок.

– Пока вкратце, – начал Гера, когда все уселись. – Степа Плаксин попал на взятке. Один хрен вез партию товара со Стамбула, здесь его забрал, вывез, и его взяли на рынке. Остальное – непонятно, но, видимо, тот еще на рейсе дал Степе взятку, и Степа ее взял. Скорее всего – подстава, либо этого челнока нагнули и раскололи. Возможно, что в схеме завязан наш охранник. Конкретики не знает никто, кроме Степы, поэтому вопросов мне прошу не задавать – ответить не смогу.

– Ты эфэсбэшников знаешь этих? – спросил Конь. Он смотрел на Большого с явным негодованием.

– Одного немного знаю, сталкивались раньше в спортзале, это тот, который повыше – Женя, фамилию не помню. А поменьше – его не видел раньше, но сейчас нам всем придется его узнать очень хорошо. Это наш куратор, и зовут его Антон Говорков.

– И чем они нам могут по Степе помочь? – продолжал Игорек.

– Ты дурак? Или не понимаешь, что произошло? – Гера встал. – Их работа – находить у нас дерьмо, выявлять взяточников. Они – опера, специально подготовленные. Это их обязанность. Это не Лодочкины, это натасканные бульдоги, и я не советую тебе им попадаться. И ты у них еще хочешь помощи просить?

Обстановка наэлектризовалась. Насонов тяжело вздохнул. Большой уперся взглядом в Конева, и тот опустил голову. Все помолчали. Потом Маша Бревенникова спросила:

– А что сейчас вообще можно сделать?

Гера опять сел.

– Собрать информацию по максимуму. Понадобятся деньги. Понадобится адвокат. И, конечно, надо поддержать Степкину семью.

– А жена уже в курсе? – кажется, вскрикнули все.

– Да, ей позвонили. Она дома. Завтра мы к ней заедем, – Гера посмотрел на Виктора.

На входе в сектор послышался какой-то шум.

– Так, тихо, это начальство идет мозги мыть, – шикнул Большой.

В накопитель зашли Филинов, Замышляев и Горьков. Все встали.

– Я прошу остаться только таможенников, – прогудел Филинов.

«Перевозки» вышли.