Усмирители - Гамильтон Дональд (1962)

Мак откашлялся и продолжил:

- Неужто позабыл? Сара вот по сей день помнит. Я машинально кивнул, упустив из виду, что Мак едва ли способен узреть подобный немой ответ, ежели разговаривает из Вашингтона, округ Колумбия.

- Да, сэр. Теперь - конечно... Крупная, довольно приглядная с фотографической точки зрения девица. В прежние времена звалась, кажется... Мэри Джейн Четэм... Точно. Жена Роджера Четэма. Кодовое имя, сэр, вы упомянули тогда лишь единожды, перед рукопашной; вот и позабылось почти напрочь.

- Сумеешь узнать ее в лицо?

- Думается, да. Серые глаза, каштановые волосы, упругая походка. Ростом Сара едва ли не с меня самого... Подобно большинству излишне высоких женщин, чертовски застенчива.

Я ухмыльнулся:

- Узнаю, не сомневайтесь. Только Сара, меня увидев, уличное движение остановить может...

- Не понимаю?.. - удивленно протянул Мак.

- Вспыхивает голубушка от стыда - как маков цвет. А, повстречав человека... м-м-м... лицезревшего ее в костюме праматери Евы, наверняка смутится донельзя.

- Я удостоверился, что мы ведем речь об одном и том же агенте, что случайная ошибка исключена, - промолвил Мак. - Но последние сведения, Эрик, не значатся в Сарином личном деле.

- Так сделайте соответствующую отметку - и делу конец...

- Неостроумно, - сказал Мак совершенно сухим голосом.

- Она страшно стеснялась раздеваться при обыске. Первая женщина-разведчица на моей памяти, умудрившаяся по окончании ваших курсов сохранить и уберечь целомудренную скромность. У Сары - прекрасные профессиональные свойства, но этот недостаток надо изживать. Серьезный недостаток, сэр... А что, бывшая госпожа Четэм угодила в передрягу?

- Можно выразиться и так. Не повезло ей. Населенный пункт Хуарес, Мексика, за рекой, прямо напротив прибрежного американского города Эль-Пасо. Пока не поздно, Сару следует вызволить. А посему вам надлежит...

Что именно, когда и как надлежит. Мак изложил подробно и понятно.

- Да, сэр, - ответил я. - Разрешите вопрос?

- Да, Эрик? - отозвался Мак, повторяя мое кодовое имя с интонацией не совсем довольной. Мак убежден: его разъяснения всеобъемлющи, дополнительно распространяться незачем и вопросы может задавать лишь неисправимый тугодум.

- Предположим, Сара не захочет возвращаться? Мак замолчал надолго - и столь основательно, что слыхать было, как поет в телефонных проводах электрический ток, бегущий через горные цепи, равнины, холмы, новые горные цепи, новые равнины - до самого восточного побережья. Затем зазвучал сдавленный, раздраженный голос:

- Это предположение неосновательно. Убежден: если Сара увидит вас, ни малейших сложностей не возникнет.

- Да, сэр. Но вот беда: вы не уверены даже, пожелает ли девица приметить меня, когда объявлюсь... "помеченным". По вашим же словам, придется опознавать Сару самому. Идти с гвоздикой в петлице, быть наготове, глазеть по сторонам - и не рассчитывать, что мне бросятся на шею, дабы восторженно расцеловать избавителя. По меньшей мере, странно.

- Перестань умничать, Эрик, - холодно возразил Мак. - Тебе изложено все, подлежащее разглашению. И добавлять, между прочим, нечего.

- Безусловно, сэр, вам судить и легче, и лучше. Но все-таки, я не получил ответа.

- Получай: Сару надо вернуть. В Америку. Она здесь нужна. И очень.

- В каком виде?

Я бываю настойчив до навязчивости. Но и Мак бывает упрямей, чем целая упряжка ослов, ежели не хочет отдавать открытым текстом неприятный и недвусмысленный приказ убрать собственного проштрафившегося агента.

А мне требовался приказ недвусмысленный.

- В каком виде вам нужна Сара? Живой и невредимой? Или помиритесь на помятой и потрепанной? Или удовольствуетесь охладелым трупом?

Мак замялся.

- М-м-м... Будем надеяться, до последнего не дойдет.

- А вдруг?

За две тысячи миль от Альбукерке послышался протяжный, глубокий вздох.