Час испытаний - Ростовцев Эдуард Исаакович (1963)

— Галя, ты что-то сказала?

— Разве? Это я, верно, подумала вслух. Разбудила тебя?

— Я не спал. Просто лежал и тоже думал.

— О чем?

— Обо всем понемногу.

Несколько минут они лежат молча.

— Который час?

Вспыхивает и гаснет лампа.

— Четыре тридцать.

И снова молчание.

— Сергей, ты запомнил адрес явки?

— Корабельный поселок, Лиманная, шесть, Петро Отрощенко, сказать, что прислал Гордеев. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так.

— Галя, о чем ты думаешь?

— Обо всем понемногу.

— Э-э, да ты, оказывается, злюка.

Галка слышит, как Сергей встает, подходит к ней, садится на «ее» ящик.

— Зажги свет, — слегка отодвигаясь от него, говорит она. — Я уже не усну.

Сергей медлит. Галке кажется, что она слышит, как стучит его сердце. А может, это звенит тишина? У тишины есть свой голос — звенящий и тонкий, похожий на писк комара. Как тихо. Тихо и темно. Одной ей было бы страшно. Очень страшно. Если б не было рядом Сергея, она сошла бы с ума. С Сергеем не страшно. Он сильный, а главное — спокойный. Удивительно спокойный. Впрочем, это скорее выдержка, умение владеть собой. Какая она девчонка по сравнению с ним! Стыдно даже вспомнить, каким снисходительным, поучающим тоном разговаривала она с ним еще вчера, уже после того, как он вызвался помочь ей. Ему, наверно, было смешно, когда она корчила из себя этакую отчаянную подпольщицу. А подпольщица только и умела, что попадать в разные переплеты, из которых ее каждый раз надо было вытаскивать за уши. Ну, кто она для капитан-лейтенанта Виноградова, человека, о котором уже сейчас на побережье слагают легенды? Жена? Но это уже совсем смешно! Он обращается с ней, как с капризной, взбалмошной девчонкой. Впрочем, другого обращения она не заслуживает…

Но что это? Рука Сергея ложится на ее плечо. У Галки как-то сразу все замирает внутри, кажется даже, что остановилось сердце. Она бессознательно отодвигается в сторону и едва не сваливается с узкого ящика. Сергей убирает руку.

— Зажечь свет? — как-то очень уж громко спрашивает он.

У Галки пересыхает в горле. Она пытается поймать сползающую с плеча тужурку, но руки плохо слушаются ее — тужурка падает на пол.

— Как хочешь, — говорит она, и ей кажется, что эти слова произносит кто-то другой.

Руки… Какие у него сильные руки. Но как осторожны они. Разве сильные могут быть так осторожны?.. Нет, это не порыв. Это спокойнее, проще, добрее. Как-то сразу становится легко, будто тело теряет свою тяжесть.

— Ты моя жена?

— А ты не нашел до сих пор лучшую? — тихо смеется Галка.

— Лучше не бывают.

— Еще встретишь.

— Нет.

— Так, вероятно, говорят все мужчины, — продолжает смеяться Галка.

— Тебе уже говорили?

Ей кажется, что в его голосе звучит настороженность. Это забавляет ее.

— Предположим.

— Кто?

— А тебе не все равно? — она все еще улыбается. Но в темноте Сергей не видит ее улыбки. Он размыкает руки, встает.

— Курить хочется.

Вспыхивает спичка. Ее нервное пламя рождает причудливые тени.

— Что у тебя было с дель Сарто? — не оборачиваясь, спрашивает Сергей.

Догорев, спичка гаснет, и только тогда до Галкиного сознания доходит смысл вопроса. Горло сжимает спазм.

— Тебя интересует только дель Сарто? — сама удивляясь спокойствию своего голоса, говорит она. — Почему заодно ты не спрашиваешь о Хюбе. Он катал меня по городу в своей машине, я была у него в кабинете. А мои отношения с полковником Стадерини не волнуют тебя? Полгода я работала у него переводчицей. Затем ты выпустил из виду моих знакомых из отряда МАС. Их было четверо, не считая Марио. Люди утверждали, что я танцевала перед ними нагишом…

Она говорит быстро, едва переводя дыхание, как будто боится, что он помешает ей.

— Галя, я… Ты меня неправильно поняла… — он делает к ней шаг.