Замуж за Чернокнижника - Болотонь Елена

Так и знала, что лакать шампанское с коньяком — дурацкая затея. Попробуй да попробуй ВСОП... Усачёёёва... От Хенесси голова не болит... Ещё как болит... После смешения истинной природы вкуса с пузырьками Асти.

Я доползла до ванной комнаты и уставилась на себя в зеркало. Н-да... Всклокоченные волосы, чёрные круги под глазами от недосмытой туши и помятое лицо — сама сексуальность!

Хмыкнула и залезла под душ, подставляя тело живительным струям прохладной воды. Допилась. До кошмариков. Уже в зеркале звери кажутся. Чёрт знает что.

Наверняка проблема — в отсутствии мужчины вот уже несколько месяцев, так что даже похмелье эротическими снами балует. Да ещё какие мужики снятся! Не тяп-ляп, а вип-козлы, которые имеют наглость внедряться в личное пространство и вести себя так, словно имеют власть над всем и вся. А тело... Тело просто предатель. Гормоны играют. И нет, чтобы на Петьку. Как же. Хама и циника подавай.

Неудачные и довольно краткосрочные отношения с Ромкой рассыпались в прах после очередных нотаций, что мне надо перекрасить волосы и увеличить грудь. Мерзавец. Решил, что мой третий для него маловат будет. Как вообще можно жить с человеком, который хочет тебя переделать? Правильно. Исключительно тратя нервы на постоянное доказывание самой себе, что ты чего-то стоишь.

Потому в очередную попытку сделать меня шедевральней и накачать силиконом ушла из его квартиры, демонстративно хлопнув дверью. Напилась с Янкой, поплакала в её четвёртый и со страхом одиночества уставилась в будущее.

Будущее уже через месяц оказалось не таким мрачным, как представлялось. Бывший попыток к сближению не делал. И это было на руку — не видеть его и не слышать. Скорей всего, нашёл себе то, что так искал, — Памелу Андерсон в русском обличии.

Я выползла из ванны, завернувшись в любимый махровый халат морковного цвета, и прошлёпала на кухню завтракать. Поставила чашку, насыпала хлопьев, залезла в холодильник и вытащила пакет молока. Ливанула в чашку, принюхалась. Чего-о-о? Молоко скисло? Когда успело?

Достала вторую пачку. Новую. Открыла. Такая же ерунда... Гадость какая. Сроки годности вроде в порядке. Поковырявшись в недрах кухонного шкафа, нашла персиковый сок и осторожно понюхала. Мало ли что. А вдруг то же самое, что и с молоком? Но вроде сок пах соком. Уже хорошо. Не галлюцинации.

С трудом закинув в себя еду, тяжело вздохнула. Дожить бы теперь до обеда. Похмелье, глядишь, и отпустит.

Дорога до работы заняла не так много времени. Скорей всего, потому, что я досыпала до своей остановки, тесно прижавшись лбом к стеклу на заднем сидении автобуса, которое предусмотрительно заняла на конечной остановке. Там всегда лучше ездить, если не обращать внимание на регулярные подкидывания из-за кочек и ухабов. Да и не сгоняет обычно никто. Все бабульки лезут вперёд, будто в первой половине автобуса до нужного места можно доехать быстрее.

В моём состоянии выбирать было не из чего. Мой организм взбунтовался от идеи ехать стоя в тесном кругу случайных попутчиков и предпочёл терпеть городские горки за несколько десятков рублей. Дешёвый аттракцион, устроенный нашей мэрией после зимы всем желающим и нежелающим.

Свежий воздух и прогулка до банка освежили и проветрили мои мозги. Но когда я увидела около входа переминающегося с ноги на ногу Петьку, то поняла — допроса со всем пристрастием не избежать. Виноватое лицо юриста подсказало, что у кого-то из нас с памятью гораздо хуже, чем могло показаться на первый взгляд.

— Привет, Юль.

— Привет.

— Скажи, я тебя вчера до дома провожал?

— Нет. Я сама доехала.

— Чёрт! — он вдруг смутился...

— Что случилось?

— Да нет… Ничего, — попробовал скрыть стремительно наливающиеся кровью щёки Маринов, отворачиваясь, как вдруг на него налетела злющая Усачёва. Она вся клокотала от распирающих её эмоций. Враз подскочила к рыжему и зашипела:

— Лифчик отдай.