Правильная принцесса. Инструкция по воспитанию - Стрельникова Кира (2016)

А вот канцлер только-только собирался лечь, когда принцесса уже видела первые сны. Сначала затянувшийся приём, как всегда, гости веселились до середины ночи, потом Эстерази отдыхал, не торопясь ложиться и позволив себе бокал бренди перед сном, у камина. По правде говоря, благородный дон не горел желанием устраиваться на постели, ибо с некоторых пор засыпать он боялся. И надеялся, что алкоголь поможет уснуть без кошмаров… А ещё, что хозяин появится в зеркале, а не во снах — ведь вчера Эстерази позволил себе немного изменить первоначальный план, что точно не останется незамеченным, и ещё неизвестно, как хозяин к этому отнесётся. Но что поделать, если бы всё пошло так, как они задумали изначально, всё было бы в порядке, но ведь появились эти тёмные, которые двадцать лет сидели и не высовывались, а теперь нарисовались, да ещё как не вовремя! Пришлось на ходу соображать и менять, иначе всё провалилось бы совсем. И когда король Ольвад успел подписать это соглашение! Эстерази поджал губы, сделал глоток бренди и покосился на зеркало, которое по-прежнему отражало лишь комнату. Посидев ещё немного и допив, канцлер вздохнул, отставил бокал и направился к кровати. Надо всё-таки лечь, скоро утро, а день предстоит хлопотный.

…Здесь было настолько жарко, что казалось, волосы сейчас начнут потрескивать и скручиваться, а тело расплавится, как кусочек воска в огне свечи. Эстерази был растянут между двумя столбами, к которым цепями прикрутили его руки, и кто-то очень старательный медленно и со вкусом сдирал у него кожу со спины, узкими полосками, а после тщательно посыпал рану солью с перцем. Кто это был, Эстерази не мог посмотреть, ведь мучитель стоял за спиной, и закричать от адской боли он тоже не мог, только беззвучно разевал рот, вытаращив глаза и ничего не видя вокруг. Если бы кто-то мог заглянуть сейчас в спальню к благородному дону, он бы увидел неприглядное зрелище корчившегося в муках спящего канцлера с искажённым лицом и распахнутом в немом крике ртом. А страшный сон всё не заканчивался, и боль сжигала тело и превращала кости в пепел, Эстерази казалось, он стёр зубы в крошку, и время вовсе остановилось в этом страшном месте.

Всё прекратилось внезапно — исчезла боль, столбы, цепи, и вокруг остался только серый клубящийся туман, в котором возник расплывчатый силуэт в плаще цвета запёкшейся крови, и из-под капюшона на канцлера смотрели знакомые глаза, прожигавшие его, казалось, насквозь. И в них плескался гнев.

— Кажется, ты забыл, Сильвар, что бывает с моими слугами за непослушание? — свистящим шёпотом произнёс хозяин. — Надеюсь, сегодняшнего урока тебе хватит, чтобы вспомнить.

Эстерази открыл было рот, чтобы заверить, что он ни в коем случае не собирался обманывать, ведь у него не оставалось иного выхода, кроме как поменять план, но не смог произнести ни слова. К нему протянулась рука в красной перчатке, сжимавшая свёрнутый кнут, и приподняла последним подбородок канцлера так, что тот с трудом мог сглотнуть, так сильно рукоятка вжалась в его горло.

— Я закрывал глаза на твои мелкие шалости, но если я из-за них не получу того, чего хочу, тебе крепко не поздоровится, — продолжил хозяин тем же страшным голосом, отдававшемся в каждой клеточке болезненным эхом. — Запомни, девчонка должна полностью и безоговорочно доверять тебе, и если после вчерашнего у неё появятся подозрения, тебе не поможет и заступничество всех светлых богов, ни тебе, ни твоим родственникам!

Эстерази знал, что это не пустая угроза, и клацнул зубами, поспешно кивнув. От ужаса у него заледенели пальцы на руках и ногах, он не мог отвести взгляда от страшных глаз, страстно желая, чтобы кошмар наконец прекратился и его отпустили.

— То-то же, — прошипев эти слова, хозяин убрал кнут, и фигура растаяла в воздухе.