Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Не будьте так уверены, — сказал он.

— Вот что, — сказал Ронни, — мы все равно поженимся. Господи, могу же я работать!

— Как именно? — спросил Галахад.

— Ну… э… Как-нибудь.

— Члены нашей семьи, — сообщил его дядя, — стоят на рынке три с половиной пенса в год. Нет, надо уломать Кларенса. Пошли. Кто его знает! И не такие казусы решались, вы уж мне поверьте.

Глава девятнадцатая

ГАЛЛИ РЕШАЕТ ВСЕ

Сью стояла на балконе, глядя во тьму. Бархатный мрак окутал землю, а из него доносились шуршанье листвы, нежный запах цветов. Поднялся ветерок, заколебался плющ рядом с ней. Где-то чирикала птица, где-то журчала вода.

Сью вздохнула. Такой вечер просто создан для счастья. А счастья нет.

За спиной раздались шаги. Она обернулась.

— Ронни?

— Только я, — ответил ей Галахад. — Можно к вам, на балкон? Ой, Господи, как сказал бы Кларенс, какая ночь!

— Да, — неохотно призналась Сью.

— Вы не согласны?

— Нет, как же, как же!

— Не согласны. Когда мой отец топнул ногой и послал меня в Африку, я бы с такими словами не согласился. — Он оперся о перила. — Больше я ее не видел.

— Не видели?

— Нет. Она ушла со сцены… Да и занят был, пил. Потом, лет через пять, я узнал, что она умерла. Вы с ней очень похожи, моя дорогая. Поразительно, почему я сразу вас не узнал!

Сью промолчала, но взяла его за руку. Вдалеке закричал коростель.

— К дождю, — сказал Галахад. — Или к ведру, не помню. Вы не слышали, как ваша матушка поет эту песню?.. Нет, что я! Конечно, нет. А вот насчет Роналда…

— Что?

— Вы его любите?

— Да.

— Правда любите?

— Да.

— Сильно?

Сью посмотрела вниз. Перси Пилбем, высунувшийся было из куста, нырнул обратно. Вспомнив, быть может, историю о пауке и Роберте Брюсе,[67] сыщик решил не сдаваться. Пятьсот фунтов — большие деньги. Он протрезвел и снова был самим собой. Можно посидеть вот так до утра, а потом — опять на трубу! Хорошие сыщики не унывают.

— Не могу выразить, — сказала Сью.

— Попробуйте.

— Нет. Что ни скажи, будет глупо. И потом, вы не поймете. Ронни для вас — обыкновенный человек.

— Если не хуже, — вставил Галахад.

— Вот видите. А для меня он — принц. Я говорила, что выйдет глупо! Как в песенке, да? Я хористка, сотни раз пела такие песни. Два шага влево, два шага вправо, обе руки — к сердцу, улыбка, поклон: «О-о-он принц для ме-ня-а!» Смейтесь, если хочется.

— Не хочется, — сказал Галахад. — Мне хотелось узнать, очень ли вы любите этого Фиша…

— Говорите лучше: «Ронни».

— Простите, моя дорогая. Так вот, мне хотелось это узнать, потому что…

— Да?

— Потому что я все уладил.

— Что?!

Сью вцепилась в перила.

— Да, да, — заверил Галахад. — Уладил. Любящая тетя Конни вряд ли обнимет вас, но я бы на вашем месте и сам не рисковал. Еще укусит. А вообще, все в порядке. Ваш принц где-то в саду. Пойдите, скажите ему. Он ждет.

— Но… но…

Теперь Сью вцепилась ему в руку. Ночь была, несомненно, красива, но ей хотелось заплакать.

— Что вы сделали?

— Мог я жениться на вашей матушке?

— Да.

— Значит, я ваш почетный отец?

— Да.

— Следовательно, ваше счастье — это мое счастье. Цена его — мемуары. Не видели такой пьесы, «Цена счастья»? Нет? Да, вы еще не родились. Шла в «Адельфи». Там есть сцена…

— Я не понимаю… Галахад ответил не сразу.

— Сестра моя Констанс, — сказал он, — беспокоилась из-за моих воспоминаний. Я пошел к ней и заявил: «Кларенс никому мешать не станет, только бы его не тащили на свадьбу. Настоящее препятствие — ты. Вы с Джулией. Но, если ты захочешь, ты уговоришь ее за пять минут. Она тебе верит. Разреши им пожениться, и я не опубликую мемуары».