От судьбы не спрячешься! - Гусейнова Ольга Вадимовна

Короче, было весело, мне, но обстановка накалялась, и мне как и Рене было понятно — пора бы уже и домой ехать. В доме, где есть свободная самка и оборотень, для которого она является истинной, но без метки на шее, другим верам не место. Потому что я уже кишками чувствую, что скоро Ник не выдержит и начнется драка, вон уже старается даже дышать через раз, чтобы не рычать в полный голос и впивается когтями в белую поверхность стола, разрывая полотно скатерти. В итоге, наш завтрак быстро подошел к концу, и все Морруа, откланявшись, отправились домой. Причем Ника вместе с Ирисс, закрыли в комнате наедине, по приказу Рэнульфа и при поддержке Трейса и Брайса, потому как оказалось нервы у Ника тоже не железные, чтобы еще хоть пару минут выдержать других самцов рядом с его девочкой. И мне было его искренне жаль, Нику придется терпеть еще пару лет, прежде чем его совесть позволит ему удовлетворить все свои инстинкты с Ирисс.

Уже перед самым отлетом я подошла к Рэнульфу, явно испытывая нервы Рене, и попросила присмотреть за Эммой Дурси и ее дочерью Кендис. Я полностью изменила мнение о ней в лучшую сторону, после ее действий в отношении меня и после разговора с Менди, которая была знакома с ней и которая искренне жалела. Менди сказала, что Эмма любила Вульфа, но с каждым прожитым годом любовь к безумцу умирала, а ее жизнь превращалась в личный ад. По большому счету Морруа освободили ее от тюрьмы, в которой она была заключена по собственному желанию и прихоти ее пары Вульфа Дурси. И теперь Эмма полностью посвятит свою жизнь дочери Кендис.

Во Францию мы возвращались снова через Нью-Йорк, где нас ждал личный самолет клана Морруа. Переночевав в уже полюбившемся мне отеле и забрав вещи, мы вылетели в Париж. Там нас уже заждались Глава и его супруга, а так же правая рука Тьерри — Жак и его подруга Мариза, которым не терпелось познакомиться со мной.

Главва 11

Утомительный перелет прошел спокойно, потому что большую его часть я проспала, окутанная теплом рук Рене, иногда сквозь неглубокий сон слушая размеренный, а временами веселый разговор наших спутников. Меня умиляло, что десять мужиков старались как можно тише разговаривать, чтобы меня не беспокоить. А уж если кто забывался, и громкий гогот оглашал салон самолета, то другие цыканьем или шипением напоминали друзьям обо мне. Впервые за многие годы я чувствовала себя в безопасности в окружении дружной семьи. Они не вели себя как члены группы наемников, эти мужчины искренне считали себя семьей, и меня с радостью включили в их число.

Несколько машин неслись по узким дорогам, стремительно удаляясь от Парижа. Вперед, к замку Морруа и его свободным от людей землям. Поля, дороги, поселки и мелкие городки проносились мимо, а я все сильнее нервничала. Сжимая крупную сильную ладонь Рене своей бледной узкой ладошкой, в очередной раз задрав к нему лицо, тревожно спросила.

— Рене, а они точно не будут сердиться на меня из-за хлопот, которые я вам доставила с этими Дурси?

Рене, склонив голову набок, указательным пальцем пробежался по моим скулам, щекам, обрисовал контур моих губ и, наклонившись, уткнувшись лбом в мой лоб, тихо произнес.

— Илана, я уже сказал, что все произошло не по твоей вине. Ты моя пара, значит это моя вина, что я не уследил, не уберег… — задрожав, он прижал меня к теплому надежному боку, уткнулся носом в шею и оттуда глухо прошептал: — И чуть не потерял. Любимая моя, я больше никогда не упущу тебя из поля зрения. Потребую у Тьерри, чтобы для тебя организовали лабораторию на территории клана, если пожелаешь, конечно, и дальше заниматься наукой.

Опешив от его слов, слегка прикусила его за шею.

— Рене, а жить мы где будем?