Женщина среднего возраста - Колесова Наталья Валенидовна

Наутро апрель плавно перетек в ноябрь: снег с дождем, тоскливая хмарь и промозглый ветер. Пришлось опять доставать свитер — а я-то с вечера приготовила легкомысленную кофточку с коротким рукавом и большим декольте — вдруг кто соблазнится моими бледно-зимними пре-лестями? Краситься теперь придется на работе, чтобы тушь по дороге не смылась. В прямом и переносном смысле. Я намотала теплый шарф, по-глядела на себя в зеркало, вспомнила, что все-таки весна на дворе, и по-меняла его на тонкий шейный платок.

Задубела еще до того как сесть в автобус, оказывается, и перчатки дома оставила. Ну не возвращаться же теперь за ними…

Так что на работу я явилась трясущаяся, со скрюченными пальцами, красным носом и мокрыми от снега волосами. И, естественно, в этом са-мом виде меня застал не вовремя выглянувший Андрей Юрьевич. Застал и — застыл. В ужасе, надо полагать.

— Замерзли?

Я только зыркнула на него — терпеть не могу вопросов под локоть. Да еще с вполне очевидным ответом. 'Тепло ли тебе, девица, тепло ли те-бе, синяя?

— Уг-гад-дайте… — предложила я, стуча зубами. Он помог мне снять пальто, аккуратно встряхнул его от капель дождя-снега и повесил в шкаф. Я кинулась в кресло, растирая руки. Начальник продолжал торчать у меня над душой. Я злобно вскинула глаза:

— Вам что-то нужно?

— Нет, — убрался, наконец. Слегка оттаяв, я попыталась (безнадежно) спасти остатки прически. Негнущимися пальцами взялась за тушь.

Открылась дверь. Я чертыхнулась — все еще про себя, оцените вы-держку — и уставилась на Андрея Юрьевича одним накрашенным глазом. Спросила — угрожающе:

— Ну?!

Он продемонстрировал бутылку коньяка и пузатую рюмку.

— Выпейте. Согреетесь.

Я растерялась.

— Так на работе же нельзя…

— Вы не пьете, — наставительно сообщил Андрей Юрьевич. — Вы лечи-тесь.

Конечно, это круто меняет дело! Я взяла рюмку — чиф налил мне по-ловину.

— Чин-чин, — пробормотала я, поднесла ее к синим губам и замерла. За стеклянной дверью приемной стояла Аня, таращилась на нас круглы-ми глазами. Интересно, а что бы я подумала, увидев, как начальник с ут-ра опохмеляет свою секретаршу?

— С понедельничком вас! — сказанула я и залпом выпила коньяк. Как только люди его смакуют? По мне так лучше водки — там, по крайней ме-ре, заранее знаешь — гадость. Недоразвитый вкус, что не говори… Андрей Юрьевич закрутил крышку.

— Подготовьте договор с 'Сибесто'. А макияж у вас оригинальный. Такой… асимметричный.

— Спасибо, Андрей Юрьевич, — прочувствованно сказала я. — Не всякий может оценить мою неброскую красоту!

Он предпочел ретироваться.

Работы было завались, весь день туда-сюда шлялись разнообразные люди, так что с чифом мы свиделись уже ближе к вечеру.

— Как здоровье? — поинтересовался он.

— Апхчи! — проинформировала я.

— Мало налил, — констатировал он.

Я пробубнила, спрятав нос в платок:

— Приду и сразу в кровать. Самое верное средство. А вы держитесь от меня подальше. ОРЗ все-таки!

Он снисходительно посмотрел на меня. Заявил с достоинством:

— Я никогда не болею!

И, разумеется, сглазил.

Наутро я лицезрела своего начальника чихающим, гундосящим и хрипящим. Я же была уже свежа и прекрасна, как майская роза. Все ОРЗ и ОРВИ у меня как рукой снимает, стоит лишь моему организму на-подольше принять горизонтальное положение.

К обеду я робко заикнулась насчет посещения поликлиники. Чиф по-пытался пронзить меня взглядом, но из-за слезящихся глаз эффект вы-шел смазанным.

— Пройдет!

Все правильно — дураки умирают по пятницам, а трудоголики — на ра-бочем месте…

Часам к трем я заглянула в кабинет. Чиф сидел в кресле, закрыв гла-за. Лицо его пылало. Все вопросы, которые я собиралась задать, момен-тально вылетели у меня из головы. Я подошла и бесцеремонно пощупала его лоб. Определила:

— Тридцать восемь и пять!