Что я без тебя... - Макнот Джудит (2016)

– Это невозможно, – сухо произнес граф. – Уезжайте!

– Намек услышан и понят.

Уайткомб пришел в такой восторг от всего, чему только что стал свидетелем, в том числе и от беспрецедентного отказа в гостеприимстве, что едва не пожал руку дворецкому, протянувшему ему шляпу и трость. Но вместо этого лишь попросил:

– Последи за молодой леди, а потом все мне расскажешь, – и заговорщически подмигнул: – Это будет наш маленький секрет. – Доктор уже спускался с крыльца, когда сообразил, что дворецкий – не Кольфакс, а другой, уже очень пожилой человек.

Впрочем, не все ли равно? Ничто не могло омрачить его настроения в этот момент.

Доктора ждал экипаж, но вечер был таким хорошим, а надежды такими радужными, что он решил пройтись пешком и махнул рукой кучеру, чтобы следовал за ним. На протяжении многих лет доктор и семья Уэстморлендов наблюдали, как вешаются Стивену на шею женщины, но ничего не могли сделать. Все эти дамы и девицы буквально умирали от желания окрутить графа, знатного и состоятельного жениха, и породниться с его семьей. И Стивен, некогда сама элегантность, обаяние и доброта, постепенно превратился в грубого циника. Невесты и их мамаши из высшего общества во всей Англии обхаживали его, как могли, и все только ради его богатства и титулов, а не ради него самого.

Оставаясь холостяком, он приобретал все большую ценность в глазах замужних и незамужних женщин, и теперь, стоило ему появиться где-нибудь на балу, как среди дам начинался настоящий переполох. Стивен понимал, почему за ним так охотятся, и вместе с его популярностью росло и его презрение к слабому полу. Кончилось тем, что он отверг всех респектабельных дам своего круга, предпочтя им свою любовницу. Приезжая в Лондон на сезон, чего, кстати, за последние два года не делал ни разу, он не появлялся на светских приемах, проводя время либо с друзьями за карточным столом, либо с Элен Деверне в театре.

Он буквально выставлял ее напоказ оскорбленному обществу, что приобрело скандальный характер и заставляло страдать его мать и невестку.

Год-два назад он еще не был так категоричен и к преследовавшим его женщинам относился с веселой снисходительностью, но в конце концов терпение его лопнуло, и он позволял себе отпускать неучтивые замечания в адрес своих почитательниц, доводя некоторых до истерики, а у их родни вызывая бешенство.

Однако в тот вечер, о котором идет речь, в его улыбке, обращенной к Чариз Ланкастер, была та теплота, которую, казалось, он потерял навсегда. Отчасти это было обусловлено тем, что Стивен считал себя виновником всех ее несчастий и небезосновательно. Сейчас она очень нуждалась в нем, но, по мнению доктора Уайткомба, он в ней не меньше нуждался, в ее нежности, обходительности, но главное, эта девушка заставила его поверить в то, что есть женщины, которым нужен он сам, а не его титулы, деньги и поместья.

Для Чариз Ланкастер, даже в ее болезненном состоянии, его титул и роскошный дом не имели никакого значения. Она не млела перед ним и его богатством, не теряла головы от его внимания. Она поздоровалась с Хью с такой естественной сердечностью, которую и вообразить себе невозможно, а потом громко хохотала над галантностью Стивена. А до чего она искренна! До чего простодушна! Нежная, ласковая и легко ранимая, в чем Стивен уже успел убедиться.

Она принадлежала к той редкой породе женщин, которые больше пекутся о других, нежели о себе, и умеют великодушно и тактично прощать обиды. В те дни, когда Шерри еще была прикована к постели, она постоянно просила Хью заверить графа в том, что непременно поправится, что память у нее восстановится, так что он может не волноваться. Мало того, с ее тонким умом и необычайной проницательностью она поняла, что во всех ее бедах граф будет винить себя. А с какой добротой она относилась ко всем, начиная от слуг и кончая доктором, не говоря уже о женихе. Хью был просто очарован ею.