Высадка в Нормандии - Руперт Колли (2014)

В 21:30 Эйзенхауэр председательствовал на другом совещании. Капитан Стэг подтвердил озвученный ранее прогноз: 6 июня погода вряд ли будет идеальной, однако в целом благоприятной. В то же время противник наверняка решил, что в первые дни июня никакого вторжения на берега Франции не будет, так как союзники станут ждать улучшения погодных условий. Эйзенхауэру это было только на руку. Выбора не оставалось: операция начнется в тех погодных условиях, какие есть. 4 июня в 21:45 Эйзенхауэр отдал приказ: «Отлично. Начинаем». Так началась крупнейшая в истории войн морская десантная операция.

5 июня

На утреннем совещании в Саутвик-Хаусе был подтвержден вчерашний приказ Эйзенхауэра. Задерживать высадку далее уже было невозможно. На всем южном побережье Англии британские солдаты выслушали приказ Монтгомери, который им зачитали вслух командиры. Он начинался словами: «Настало время нанести главный удар по врагу в Западной Европе». Заканчивался он так: «Удачной охоты на континенте».

Командиры отдали приказ. Офицерам было разрешено вскрыть запечатанные пакеты, в которых указывалось место высадки. Солдатам, которых по-прежнему держали в неведении о точном месте операции, выдали определенную сумму во франках и англо-французские разговорники. Наконец все поняли, в какую страну их отправляют. Кроме аптечки и боезапаса, солдаты получили надувные спасательные жилеты и паек на одни сутки с саморазогревающейся едой.

Вечером Эйзенхауэр без предупреждения побывал на трех аэродромах, начав с Ньюбери в графстве Беркшир, откуда должны были вылететь первые группы американских десантников. Он многим пожал руки и пожелал удачи. «Не беспокойтесь, генерал, мы позаботимся об этом для вас», – сказал ему один бодрый боец. Со слезами на глазах Эйзенхауэр отсалютовал каждому из сотен взлетавших самолетов. «Началось, – сказал он своему водителю, когда подошел к машине. – Теперь нас уже никто не остановит». Зная, что потери будут велики, он добавил: «Очень трудно смотреть в глаза солдату, когда предчувствуешь, что посылаешь его на смерть».

5 июня Эйзенхауэр написал короткую записку, которую ошибочно датировали 5 июля. Ее надлежало прочесть в случае поражения.

«Наша высадка в районе Шербура – Гавра не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать в то время основывалось на той информации, которой я тогда располагал. Войска, авиация и флот сделали все, что могли сделать храбрость и верность долгу. Если кто и виновен в этой неудачной попытке, то только я».

В тот же вечер, в половине десятого, в передаче Би-би-си прозвучали поэтические строки Верлена: «…Blessent mon cœur / D’une langueur / Monotone» – «…Сердце мне ранят, / Думы туманят, / Однообразно». Немцы, уловив некий скрытый смысл этих слов, объявили тревогу. Увы, их полевые командиры, уставшие от «бесконечной тревоги», никак не отреагировали. Да и вообще, неужели на английской Би-би-си настолько глупы, чтобы открыто объявить в эфире о начале вторжения?

Тем временем поздно вечером 5 июня американские войска под командованием генерала Марка Кларка освободили Рим – пала первая столица стран Оси. Это было важное событие, но победу Кларка затмила слава дня «Д».

В тот вечер Черчилль, перед тем как отправиться спать, информировал Сталина о том, что совсем скоро начнется высадка в Нормандии. Своей жене Клементине британский премьер сказал следующее: «Ты понимаешь, что, когда ты проснешься утром, к этому моменту могут погибнуть двадцать тысяч человек?»

Между тем в Германии Роммель был занят тем, что заворачивал подарки ко дню рождения жены, которые собрался вручить ей утром.

6 июня: день «Д» (1738-й день войны)